Скрипач босой на раскаленной крыше
Звуками скрипки расстворял обыденность.
А ему кричали снизу: Слышишь,
Зачем ты тревожишь нашу будничную действительность?
А он, обжигаем солнцем, пьянея от зноя,
Выводил, как огнем, смычком, над кварталом симфонию.
А из окон орали, от злости зверея и воя:
Кончай свою интеллигентскую какафонию!
А он умирал, но играл, на пределе возможности,
И внимали ему облака и полотнища скатертные;
А внизу извергались потоки слюны и пошлости,
И летели в него комья грязи и слова матерные.
Он упал, успокоив толпу осужденных пожизненно;
Запыхтел участковый пузатый, являя властительность;
Поглядело вниз небо, качая листвой укоризненно,
Он упал, но нарушить успел эту будничную действителность...