«Это было у моря, где ажурная пена…»
Игорь Северянин
Это было у моря, где господствует пена,
Унося шелуху повседневных забот,
Ароматы мимоз и грядущей измены
Щекотали ноздрю, отдавая в живот.
Ты ласкала мне рёбра, зондируя жадно
Закрома, где бумажник невинно дремал,
То ли тик, то ли похоть меня плотоядно
Хохотать вынуждали. А Франклин молчал.
Я укрыл твои плечики дырчатой шалькой,
Оградил от волны, чей ужасен оскал,
Я почти что скормил ей прибрежную гальку,
И она сожрала. Франклин шумно вздыхал.
Я откалывал в джиге такие коленца,
Что у бармена шейкер из рук вылетал,
К чёрту джигу! Я, кажется, Джоуля-Ленца
Наизусть декламировал. Франклин отпал.
А потом мы носились в лихом лимузине,
Интерьером сразившим тебя наповал,
И охапкою роз в неподъёмной корзине
Я тебя доконал. Франклин нервно зевал.
По зыбучим коврам, растопыренным пальмам
Я с трудом в этот вечер отель узнавал,
Да и шалька твоя то мерещилась тальмой,
То совсем палантином. И г-где этот Фр-ралл?!.
Раскалённое солнце лучом беспощадным
Возвестило, что ночь, вероятно, была.
Гулко бились о череп три слова площадных,
Не добились. Застряли. Такие дела.
Только к вечеру вспыхнуло что-то в сознанье,
Я нервозно глазами пиджак поискал…
Добрый Гамильтон весь источал пониманье
И сочувствие. Линкольн угрюмо молчал.
Это было у моря, где бесчинствует пена,
Слой за слоем смывая накопленный пот…
- Пианист, я прошу, что-нибудь из Шопена, -
Что-нибудь. Из Шопена...Что? Марш? Подойдёт.