Раствориться во мгле, во мраке, в больничном покое,
Оборвать суровую нить, отдохнуть – уже за рекою.
Я не чувствую крови в венах, где май протекает пряный,
Где черемуха пахнет холодом, нежность души – бурьяном.
Промелькнуть бестелесным обликом, пройти по диагонали
Одиночной судьбы, повиснуть – архангелы доконали –
На дешевом шнурке, на поясе, Левкадской унылой точкой
Окропить приговор, заключенья не длить отсрочкой.
За окном набухает кобальтом пагода острой ночи,
Завершается день воскресный, рифменно опорочен,
Народясь, наплывает новый, безвкусней лучшей отравы.
Кто не любит меня – мудры, по-своему правы,
Кто и занят мной – минутно или на час – те
Воспаленного сердца принять побоялись бы даже части
Крохотной – уголек, лоскуток, окурок.
Что ты мне говоришь о Музах? Их голос медвян и гулок,
Я теряю слух, привыкая к их беглой речи –
Гончий пес, дорогая лютня, проворный кречет.
Ты приносишь мне имя Бога – опомнись, что ты –
Я не знаю молитв пристойных, мне тягостны их длинноты,
Да и кратче стихов не выдумать писем к Богу,
Просочив строку холодком по слогам из левого бока.
Ожидание смерти насытило ночь-Локусту.
Мне постыли ремесла, игры, дела, искусства,
И родит тошноту земли полнокровный запах –
В небесах осязаю челн, согласный отплыть на Запад,
Прохожу наверх, подъязычную лепту сплюнув
На ладонь конвоира – хранителя трюмов людных.
Мы отчалим над городом в полночь, под вой дворняжий –
Блеклых гроздьев налет опустелое горло вяжет,
И не выкровить слова. Игла настигает вену,
Засыпаю, корчась цветком невесомым, тленным,
Лепестками пауз осыпав покой страницы.
Безглагольным романом звенящая вечность длится.
5-6.05.02