Мой: ощупывала руками, гладила пальцами, щекотала дыханием,
Мой: от кончиков мелированных волос до последнего волоска на коже.
Солнце, принесенное зверями многозубому крокодилу на заклание,
Длинные твои мужские загнутые ресницы не потревожит.
Вверх падают листья по осени, когда я от смеха голову запрокидываю,
Вверх поднимается воротник, прячущий от прохожих и папы с мамой так называемые засосы.
Прыгай, Снегурочка, только не через костер, а на Леля гранитного,
Прыгай, когда за спиной прозвенят беспощадные рыжие осы.
Кто прочертил треугольник на новой чертежной доске и тебя пригвоздил?!
Кто рассказал о возможности падать беспомощной медианой на прочную стену?!
Губы его, ранее наполняющие тебя лепестками увядших гвоздик,
Ныне крестиками колючей проволоки разбавляют молочный оттенок.
Мой два часа, три часа и так далее, но, однако, не больше пяти,
Мой, которого по вздорной бабьей натуре так сладко посылать на четыре буквы,
От поцелуев на поцелуи рождается сероволковский аппетит,
Похожий на предновогоднее ожидание сахарной клюквы.
Вниз, согласуясь с законами притяжения, падает сладкий пирог,
Вниз, подчиняясь гудкам телефона, опускаются плечи.
Будущий муж – третья сторона треугольника – хватает меня за перо,
Уберегая меня от стихов и полетов, калеча.
… Через три года, когда я закончу ВУЗ, он возьмет меня замуж,
И я стану крольчихой, пухлой Наташей, картофельной королевой.
Выросшая Рапунциль, как кокон, покидает воздушный замок,
Забывает смотреть на солнце и убегать налево.
А пока я выцеловываю каждый участок пятнистой кожи настойчивым луноходом,
Вдыхаю твой углекислый газ – еще один способ воскреснуть с тобой единым созданьем,
А пока я живу от себя до тебя, от тебя до себя мимоходом
И не верю, что через 3 года произойдет заклание…
10-11 сентября 2004 г.