Спи, вольный Гаммельн,
позднею порой,
укутан в ночь,
уставший на торжище.
С утра опять –
проценты и деньжищи,
и профболезни –
зуд и геморрой.
Как будто
испокон определён
купцов и казнокрадов
путь тернистый,
и в светлый мир
несбывшихся времён
не позовут
далёкие горнисты.
Спи, добрый Гаммельн,
город хитрецов, -
а кто сейчас, скажите,
не тщеславен, -
что состоянья делают
на славе
известных в прошлом
дедов и отцов.
На дачах
наших бывших палачей
камины кормят
баснями Крылова,
и не боясь
скрещения мечей,
в тени домов
крадутся Крысоловы.
Беспечен Гаммельн.
Полночь бьют часы,
но не кричат
растерянные дети, -
их уведут в отместку,
на рассвете,
и наплевать
на ржавые весы,
на коих чашу
без краёв и дна
с кровавым грузом
философий тонких
чистейшая, как свет,
слеза ребёнка
легко бы
перевесила
одна.