Коль нет границы между «жить» и «петь»,
я прозвучу струною в септаккорде,
и ноту «до» подхватит на свободе
заката разгоревшаяся медь.
А ноту «си» проглотит темнота,
не отомстив за горькую пилюлю –
я к бывшим рифмам мысли не ревную,
поскольку настоящими сыта.
Когда придут безмолвья времена,
то на Луне проступят письмена,
как трещины по склеенному блюдцу;
и кто-то их прочтет к рожденью дня…
Тому, кто поспешит сменить меня,
успеть бы напоследок улыбнуться.