Пятый день без любви, головняк, невъезденная ломка.
В кушерях шароежится пришлая, снулая осень…
И чудес только два, а не семь (или, может быть, – восемь),
Лишь голяк перекатный в мошне, да сквозняк неуемный в мошонке.
Воробьи не жуют уж сухие коровьи какашки,
Облетел рубероид с сельпо, опустело гумно.
Как мне жить без противной и мерзкой и вредной Наташки,
Поезд сказки ушел, укатил разноцветный вагон.
Только ветер опухший не может забыть ее синие-зеленые плечи,
Тихо ноет, и стонет, и хнычет всю ночь напролет.
Я бы выпил все время, – из горлА, – говорят оно лечит,
Я бы выпил, да кто же на шАру нальет?
Я еще подожду, накрахмалю шнурки, расчешу свои патлы,
Пусть засветит в окошке рассвет, как исподне белье,
Я достану лопату и пойду под высокий обрыв к этой падле,
И, заразу, – опять, в третий раз, – откопаю ее.