Солнце, как на Андреевском плаце шпага, переломилось,
Я влюбилась в тебя досрочно: так выходят из тюрем.
Самые лучшие розы мыловары пускали на мыло,
Самые яркие звезды прокисали в кастрюлях.
Я готова была размахнуться в этой самой щенячьей приязни
Дорасти до огнивных собак, до дворовых загнивших поленьев.
Только музам и мне не хватило азазеловской огненной мази,
Я свое перезрелое сердце раскатала в пельмени.
Седину усыпая мукой во дворце престарелых влюбленных,
С корнем выдрала золотую неизношенную коронку и встала:
За окном проносили с хоругвями иконы,
И мешался слетевший снег под ногами со снегом талым.
Я поставила крест: гугеноты расплылись в улыбке и стали, как звуки, таять,
Застучали хромированными сапогами по червям неуклюжие вини-в-пухе.
Ты играл в поддавки, избирая стратегию Кая:
Бесконечность, которая как Пизанская башня, нет-нет да и рухнет.
Я тебя побеждала: круг за кругом, не видя, как снятые вещи
Вычитают недели из срока, что я выйду на будущем коне.
Я сегодня досрочно умру и меня оклевещут,
Простучав по соломе копытами, пегие кони.