…Пытаясь успокоить меня, ты коснулась моей руки, и вдруг словно ток пронзил тебя, и сердце, замерев на миг, стало бешено стучать в твоей груди, пытаясь вырваться наружу. Странно и непостижимо – но я чувствовала то же, и более того – твои ножки под лёгким платьем горели в моём мозгу притягательной силой, и власть Эроса уже коснулась моего сердца.
Ты отдёрнула руку, словно обожглась об меня, замерла на несколько секунд, и вдруг упала лицом на мои колени.
Горячие слёзы обожгли мою кожу, а руки твои, словно лебеди на глади озера, плыли по моим коленям, и пальцы трепетали, и словно кололи меня, и коварный яд обольщения уже действовал на меня. Я что-то шептала и целовала твои волосы, и, почувствовав предательскую слабость во всём теле, и потеряв остатки сил, опрокинулась на диван. Руки мои поползли вверх, сплетая пальцы, и тело извивалось, словно змея, а твои пальцы, ласкавшие мою грудь, были сладкой погибелью, и я, шепча что-то ласковое, расстёгивала пуговицы, и, чувствуя как горят мои щёки, старалась не думать о том, что же будет дальше.
Неужели ты забыла о приличиях и утеряла стыд в порыве немой страсти? О, ужас! Испивши сию чашу, я потеряю себя, и без твоих рук и глаз мир станет чёрно-белым, и я не смогу утром подняться с постели, и я забуду о еде, и сон скроется от меня, как лето в осенней листве. Неужели ты желаешь моих мук? – силилась я спросить, но почему-то мои пальцы заблудились в твоих волосах, и я искала твои губы, как путник в пустыне ищет живительную влагу, и утонула в тебе, и не искала спасения.
И теперь мне хотелось только одного – чтобы этот безумный танец наших глаз и рук не прекращался ни на миг, и то, что могло быть дальше пришло как можно скорей. Да, я ждала эту грань и раньше – бессонными ночами, глотая солёные слёзы разочарования и бездушия от окружающего чёрствого мира, я мечтала об этом, и сияющий огонь мечтаний помогал сгорать опостылевшему быту, и надежда нашей встречи была путеводной звездой в моей жизни. Вот лёгкое платье уже у твоих ног, и изгибы моей плоти покрыты твоими поцелуями, как поляна в лесу нежными цветами, и стыд почему-то отброшен и забыт, и материя, ещё скрывающая мою плоть, готова пасть, как крепость перед восходящими силами противника. Ты целуешь моё кружевное бельё, и кажется, оно перестаёт существовать под твоими прикосновениями, и моё тело – юное и чувствительное, предстаёт перед тобой в своей невинной и обжигающей наготе.
И ты перестанешь быть по иную сторону от меня и почувствуешь, что в этом крохотном теле, тающем от твоих нежных пальцев, скрыто столько тоски по ласке и нежности, сколько в весенней траве, что тянется к солнечным лепесткам и молится о счастье соединения.
…Горят, словно стенки вулкана, а отблески я вижу в твоих глазах. Чувствительность моей кожи обострилась до предела, и даже твой шёпот, казалось, ласкал меня, и я таяла, как весенний снег. «Не надо» - силилась промолвить я пересохшими губами, но мозг, плавившийся в вулкане страсти отказывался воспринимать реальность, и лишь мой тихий стон был тем звуком, что, словно ветерок, коснулся твоих ушей. И в этот миг ты стала ещё более настойчивой, и я с ужасом осознала, что безудержный трепет моей плоти был следствием движений твоего язычка. О лепестки, они плакали и молили о пощаде, а ты пила мою влагу, и не могла напиться. И вдруг, даже неожиданно для себя, я обрела дар речи и вдруг прошептала дрожащими губами : «Ещё!». И ты погрузилась в меня целиком, и не было и сантиметра моего тела, где бы не блуждали твои губы и не скользил твой нежный язычок. Сизый туман накрывал меня, и бешеная карусель наслаждения кружила меня, и я летела, летела туда, где реальность и фантазии теряли свои границы и сплетались воедино в нежном и всепоглощающем экстазе.