* * *
Не входи в чужой Гефсиманский сад,
Где цвели венки в волосах дриад,
Где плели из грез дорогой наряд –
Паутинный флер на чугун оград.
Не входи в чужой Гефсиманский сад,
Где, играя в жизнь, не жалели трат,
Где, чуть тронешь ствол, открывался клад,
Где теперь в цветах загустелый яд.
Не входи в чужой Гефсиманский сад,
Где плоды надежд, перезрев, висят,
Где в слезах обид тонет чей-то взгляд,
Где теперь гостям уж никто не рад.
Не входи в чужой Гефсиманский сад,
Где как эхо гроз голоса звучат,
Что ни скажешь ты, прозвучит не в лад.
И покинешь сам потаенный ад.
Не входи в чужой Гефсиманский сад,
Не внимай мольбе приоткрытых врат.
Кто бы ни был ты, поверни назад,
Не входи в чужой Гефсиманский сад...
* * *
Птица не умела петь,
Оставалась в горле песня,
Оставалась жестким комом,
Раздирала птичье горло,
И дохнуть не смела птица.
Птица не умела петь,
И выплакивала песню,
И выплакивала ночью,
Осторожными слезами,
Чтобы не было так больно.
Как хотела птица петь!..
Иногда ей снилась песня,
Так красиво пелась песня,
Так легко она смеялась
И летела так высоко!
Птица не умела петь,
Говорят, что как-то кто-то,
Кто-то мимо проходивший,
Наступил на птичье горло,
Но зачем-то жить оставил.
Только птица жить боялась,
И чужим прекрасным песням,
Затаясь в ветвях, внимала.
И никто не любовался
Птичьим чудным опереньем,
Гордым хохолком нарядным,
И никто о ней не грезил.
За день тяжелели крылья,
Опускала крылья птица,
Убегала от желаний,
И вечерних длинных теней,
И бродячих странных песен,
Не умела птица петь...
ДЕТИ ПЕЧАЛИ
Есть дни нечетные, когда
Для тех, кто бродит одиноко,
Восходит тусклая звезда,
И ищет мертвенное око
Своих безрадостных детей,
Рожденных за чертой страстей,
Живущих без участья рока...
Они, как палые листы,
Не покидая высоты,
Кружат... В их душах вечный вечер,
Чарующе прекрасны речи,
А дни тягучи и пусты
И скорбны как Атлантов плечи...
Они желали б изменить
Весь мир, себя, и все изведать,
Любить и громко исповедать
Несовершенные грехи,
И жить игрушками стихий...
Но их желанья безнадежны,
Поступки редки и ничтожны,
Дороже жизни им стихи,
Роднее лиц им отраженья,
И красотою пораженья
Они гордятся про себя,
Не любят их... Лишь иногда
В часы полуночного бденья
Во искупление рожденья
Ласкает тусклая звезда...
МОЕ ЗНОЙНОЕ СИНЕЕ ЛЕТО
О, дожить бы до знойного лета!
Окунуться в слепящие волны,
Утонуть в море синего света,
И, добравшись до дна своих мыслей,
До темного дна своих мыслей,
Там рассыпать сверкающий жемчуг,
Жемчуг звездного белого цвета...
Пусть с глубокого дна он мне светит...
Может, станет совсем не страшно
Плыть во тьме за последним ответом,
Может, ждет там коралловый остров,
Остров трепетно-алого цвета...
О, пусть будет последним лето!
Обману эту сизую осень,
Пряну в волны слепящего света...
Если кто-то пойдет по следу,
Если спустится так глубоко,
Он найдет мой рассыпанный жемчуг,
Жемчуг звездного белого цвета...
ЗВЕЗДНАЯ ПЕСНЯ
– Здесь, в толпе, вас сметут, затолкают.
А заметят, тотчас растерзают!
Не поймут ваш наряд серебристый
И нездешность улыбки лучистой.
Скажите, светлая звезда,
Что заманило вас сюда?
Что могло вас смутить и заставить
Млечный путь ваш высокий оставить
И брести одинокой загадкой
И заглядывать в лица украдкой.
– Тот голос пел и обольщал,
Земное счастье обещал.
– О, звезда! Вам под солнцем не место.
Не поймут обреченного жеста,
Назовут вас звездою падучей,
Вы возьмите, что дарит вам случай.
Не прячьте гордые глаза,
Одной скитаться вам нельзя.
– Случай мне покровителем не был,
По земле я иду как по небу.
В небе не было близких, здесь – равных.
Это участь всех звезд своенравных.
Уйдите, заклинаю вас,
Я жду. Придет мой звездный час.
* * *
Я лететь не буду долго...
Fare thee well! Я не вернусь.
Я жалеть не буду, только
Над распутьем задержусь.
Над распутьем-перекрестьем
Четырех больших дорог,
Имя прошепчу, чтоб ветер
Унести с собою мог.
Я лететь не буду долго...
Я назад не оглянусь.
Я жалеть не буду, только
В летний полдень задержусь.
На алмазной паутинке
Покачаюсь полчаса
И в жемчужной легкой дымке
Улечу под небеса.
Я лететь не буду долго...
О, зачем? Я не боюсь.
Я жалеть не буду, только
Звездной ночью задержусь.
И иглу последней мысли
Прочь из сердца выну я,
И в росы искристый бисер
Лунный луч продену я.
Я лететь не буду долго...
Над собою улыбнусь.
Я жалеть не буду, только
Я нигде не задержусь.
* * *
Царь пресветлый улыбнулся
В час, когда родился я.
И перстом, шутя, коснулся,
Отмечая им дитя.
Голос ласковый и сильный
Я запомнил с первых дней
И искристый светлый бисер
Подарил Спаситель мне.
И нарек любимым чадом,
Лишь велел о том молчать,
Сохранить и перед стадом
Светлый бисер не метать.
Слово Божие носил я,
Не поверив никому,
Сам с собой играя в бисер,
Переплел я свет и тьму.
Так я жил и трепетанье
Слов удерживал в устах,
И жемчужное мерцанье,
Словно четки, нес в руках.
И отчаянье с гордыней
Разожгли в душе пожар,
Я отправился в пустыню,
И зарыл бесценный дар.
Шел... и вдруг передо мною
Заплясал слепящий луч,
И пенистою волною
Заиграл Кастальский ключ.
Наконец в обитель равных
Отворил мне дверь сезам!
И к напомнившим тот, давний
Я рванулся голосам.
Но виденьем ослепленный
Только миг я счастлив был.
Мой тайник, мой дар бесценный!
Где зарыл его?.. Забыл...
Где сиянье светлых нитей?
Что святой мне голос пел?
Не мечите, не мечите...
Я молчал, как Ты велел!
Слов Божественных носитель,
Среди многих избран был,
Схоронил, чтоб сохранить их,
Только где же, где? Забыл…