Очень хочется пить, несговорчивы мысли о луже,
Два глотка из которой способны управиться с жаждой,
И плевать, что имеется риск превратиться в козлёнка.
Невозможно поймать журавля, заслонённого небом,
Одуревшая в потных руках, горько плачет синица,
Через несколько Солнц вероятно второе дыханье,
Если только его не придушит из ревности третье.
Совершенно неясен маршрут, засекречены карты,
Трафаретных ночей пустота пахнет ромом кубинским,
Воспаления веры в себя бессимптомная фаза
Осложняется чаще всего ураганным некрозом.
Бело-чёрные сны почему-то светлей чёрно-белых,
Естество не желает признать диктатуру рассудка,
Грозовой по небрежности став, добродушная туча
Умоляет укрыться скорей от грядущего ливня.
Непогоду легко переждать на прокуренной кухне,
Абрикосовый джем поедая из банки литровой.
Никому не известен итог до последней секунды,
Абсолютно нейтрален судья, справедлив и спокоен.
Далеко впереди хитроумный капкан горизонта,
Лабиринт недосказанных фраз приглашает бесплатно,
Иногда так охота уйти в перманентную спячку,
Но будильник, подлюга, орёт и буянят соседи.
Несмотря ни на что, остаётся бессмертной потребность
Удостоиться взгляда идущей навстречу девчонки,
Ювелирно раскрашенной кем-то июльским загаром.
Дефективный сюжет ближе к финишу стал детективным,
Индульгенции ждать от судьбы бесполезное дело,
Светофор открывает глаза по желанию кнопки,
Трепанировать череп смешно при отсутствии мозга…
А над миром зависла Луна, боевая подруга,
На неё можно выть до утра и она будет слушать,
Целоваться гораздо вкусней после долгой разлуки,
Исчезают во мгле поседевшие с возрастом страхи,
Южный ветер в лицо, а раз так, то весна неизбежна…