Алексею Ивантеру

Алексею Ивантеру
Алексею Ивантеру
«Ты помнишь, Алеша, дороги смоленщины…»
(К.Симонов)

Ты помнишь, Алеша, дороги советские,
Растертые в пух и разбитые в прах…
Ребячьи забавы. Раздумья недетские.
И липкий, как мед, надсознательный страх.

Квартира отдельная, словно молельная,
Что было столь редко, ну, просто, как встарь.
И бабка: красивая, глупая, дельная,
Чью руку не раз целовал Государь.

Семья как семья - у врача и полковника.
Отец – папуас - и учтивая мать.
Батяня - безбожник, мать с бабкой - «церковники»:
Алмазная ось: ни разбить, ни сломать.

По праздникам - гости. Турусы. Излишества.
По будням - надышанный спертый покой.
И рано я понял на льдине мальчишества
Всю пошлость и мерзость системы такой.

Приятственно пениться в ванне «комфортика»,
Болтать по-немецки, книжонки листать.
Счастливое детство: курорты и тортики
С глухим осознаньем, что вор я и тать.

Бабуля любила «пожарить» оладушки.
На вилку насадишь - мгновенье - и пшик…
Тут Сталин копытца откинул - и ладушки.
Сказали про Берию - гад, мол, и шпик.

Как дождь средь зимы, нанесло «потепление».
Никита Сергеич хвостом завилял…
А я уж стишками дразнил самомнение,
Без меры курил и портвейн «потреблял».

Богемная молодость в годы «застойные».
Попито-погуляно всласть, хоть не счесть
Всех тех, кто не суетно и по- пристойному
Сумел охранить «незалежность» и честь.

И бегство с женою в домишко на Ладоге
В попытке понять феофанов затвор…
И счастье: когда над тобою три радуги,
А длань холодит оружейный затвор.

Пришел Горбачев. Понеслась «перестроечка».
Тут хвори загрызли, вернулся домой.
Совдепии нет, и здоровье на «троечку», -
Живи… Правда, мир сей немой и не мой.

Отец мой и матушка в горней обители
Ступают по тропкам в небесном овсе.
Зачем бунтовал против вас я, родители,
Ведь стал мещанином, как вы и как все…

По праздникам - гости. Турусы. Излишества.
По будням - надышанный спертый покой.
И поздно я понял в пустыне мальчишества
Всю прелесть и сладость системы такой.

Василий Пригодич.

21 декабря 2002 г.