Сказка о могучем царишке - ебаришке, не менее могучей жене его, царице – поебице, симпатичной и многообещающей царевне, Супер-пупер шпокаре Иване – крестьянском сыне, кастрированном егере и зарубежных гостях.
Все цари живут по-царски
Водку пьют и баб ебут;
На хую навалом смазки,
Остальное им не в труд.
Раз, в какой стране, не знаю,
Что-то в памяти беда,
У царевны молодая
Зачесалася ****а.
Царь был славный старикан -
Бабы, вобла и стакан,
Обладал огромным хером,
Дочь свою любил без меры.
И когда она пришла
Рассказать что потекла,
Понял царь: пора настала
Ей познать мужское жало.
Дочке уж двадцатый год...
Замуж!.. Пусть ее ****
Молодой мужик с хорошим
Хером крепким и пригожим.
Царь указ дает гонцам:
«Разыщите молодца,
Чтобы *** стоял трубою,
Чтоб от баб не знал отбоя,
Чтоб царевну так взъебал,
Аж дворец наш задрожал.
Если жизнью дорожите -
Сроку - ночь и как хотите,
Но чтоб утром были здесь
Возжелатели невест».
На коней гонцы садились,
Подрочили, помолились:
«Ох, и ****ный же труд:
Где найти нам *** стоячий,
С колокольню, не иначе,
А не то нас всех взъебут!»
Царь тем временем под вечер
Начал думать, стал гадать:
«Так, кого ж мне отъебать?..
Марфе я загнал по плечи,
Соньку раком, Маньку боком,
Умудрился ненароком,
*** зажав между грудями
В рот Аленке наспускать...
Может, мне сейчас к стац-даме
С предложеньем отсосать?»
И пока царь размышляя
*** дрочил четвертый час,
То царица-мать родная
С первым егерем еблась;
У нее ****а с мортиру,
*** у егеря, как столб...
Сперма капала на стол,
Мебель пачкая в квартире...
Егерь в крик: «Хочу минета!»
И царица в рот взяла,
Аж до гландов *** вгоняла,
Яйца гладила, лизала,
А потом в ****у дала...
Так ебуться в кабинетах...
Царь немного в возбужденьи -
Пятый час уже дрочил –
Закричал как в исступленьи:
«Мне стац-даму, нет уж сил !..»
Камер-юнкер в двери входит:
«Царь, беда у нас стряслась:
Тут стац-дама так еблась,
(Да при всем честном народе),
Что сейчас обосралась»...
«В рот ****ь, давай другую!..»
«Нет других, все дома спят;
Если можно, помогу я,
Государь, вот вам мой зад»...
«Ах, ты, пидор, - царь воскликнул, -
Что бы я тебя ****?!
Не дурна твоя губа!..
На *** пшел!.. Других покликай!..»
Тут царь вспомнил: «Есть царица!..
Вот кого пора ****ь!..
То жена моя жар-птица».
(Жен не стоит забывать,
Если нет на то причины).
И к царице в спальню чинно
Царь прошествовал и вдруг...
Слышит стоны сладострастны:
«Побыстрей, мой сокол ясный,
Мне хотелось еще раз
Испытать сейчас оргазм!..»
Слышит царь: сопит мужчина,
В дверь вошел... И в глаз кончина
Больно шлепнула царя!..
Закричал он: «Знать не зря
Я спешил сюда! Царица,
Что же ****ь, тебе не спится,
Курва, ебаря нашла!..
Я пока в делах, в заботах,
*** сосешь ты у кого-то...
Ты кому сейчас дала?»
«Царь, - с мольбой к нему царица, -
От того мне в ночь не спиться,
От того я мужикам
Отдаюсь на склоне дня:
Душу мне гнетет тоска,
Ты совсем забыл меня»...
«Не ****и, оторва, соска,
Ты откормленна до лоска,
У тебя есть все что хошь,
Только счастье проебешь»...
Царь нагнулся под кровать,
Егерь там - ****а мать.
Царь за *** его хватает,
Острый меч свой вынимает,
Им взмахнул на отмаш - вжик!
Егерь больше не мужик...
«Понял, как ****ь царицу?
А теперь в мою темницу
Отправляйся навсегда!»
Егерь пернул и изчез,
На царицу царь залез:
"Где она, твоя ****а?»
Как впендюрил ей елдою,
Сперма брызнула струею
И царица застонала,
Пять оргазмов испытала,
Кончил царь и захрапел.
...Месяц в небе плыл рогатый,
Сном весь терем был объятый,
У царевны свет горел...
Спать она совсем не может -
Все царевну мысли гложут:
«Я просила у отца
Отыскать мне молодца,
Я хочу чего - не знаю,
Штука есть меж ног такая,
Как ладошкой проведешь -
Тело враз бросает в дрожь;
Там есть дырочка чуть ниже,
Если пальчиком чуть-чуть
В этой дырочке копнуть -
Сразу трепетно задышишь»...
И царевна тут ладошкой
Провела меж ног немножко,
А потом еще, еще,
Сразу стало горячо,
Грудь налилась, напряглась,
Ротик сразу приоткрылся,
Пальчик между ног трудился,
Жидкость белая текла...
А царевна трепетала,
Вся ворочалась, стонала,
В томной неге: «ох» и «ах»...
Пот как бисер на щеках,
Попка ходит вверх и вниз,
Ножки разошлись-сошлись...
...Пальчик все быстрей, быстрее,
Трется, силы не жалея
И царевна вся забилась,
Стонет громко, как поет...
Что-то дернуло ее
И она остановилась...
Пять минут была мертва...
А потом заговорила:
«Хорошо-то мне как было...
Кабы с мужиком... Сперва
Мы бы с ним поцеловались,
Пообжались, поигрались,
А потом он мне вонзил,
Чтоб меня перевернуло»...
Так, мечтая и заснула,
Месяц за гору уплыл...
Утром съехались гонцы,
С ними вместе молодцы,
Представители народов,
Все различные породы;
Все хвальбу ведут ***ми:
«От меня все млеют дамы»...
«У меня как встанет ***
Девки прут и нет отбоя»...
«Да с твоей, бля, кочергою
Отойди, не кипешуй»...
Вышел царь: «Ну что, ребята,
Если все вы не кастраты,
Покажите, кто из вас
Кончит только раз за час;
Если кончите не в плане -
Это значит, слишком рано,
*** отрежут, плачь - не плачь,
Вот с ножом стоит палач.
Первым в списке - турок ражий:
«Девку мне, да без паранджи».
Привели ему служанку.
«Коль ее не отъебу -
Самому лежать в гробу,
А хую в стеклянной банке».
Тетку он поставил раком,
Начал драть ее, однако,
Не прошло и пять минут,
Как он спермой все запачкал,
Царь: «Палач, ты где?» - «Я тут!»
«Не сумел взять бабу рачком,
Отруби ему конец
И свободен молодец».
Был вторым француз в чулках,
Взял служанку за бока:
«Я сперва хочу минета,
Чтоб он был с кордебалетом,
Фоном чтоб виолончель,
А потом уже в постель,
А в постели полекарить,
Напоследок ***м вдарить!»
В общем, сколь он не мудрил,
Только русских баб ****ь -
Не подковы разгибать -
И француз лежит без сил...
И палач ему в науку
Отхуярил эту штуку...
Третьим был индеец Джо
Поиграл он на банджо,
Снял свою большую шляпу
И служанку всю облапил,
Ноги ей раздвинул смело,
Тот час принялся за дело...
Но, видать, по части баб
Этот малый тоже слаб.
Если слаб, то на *** хуй?
Эй, палач, не спи, кантуй!
А четвертым был индус
Сам в чалме, завитый ус.
«Я,- хвалился, - много знаю,
Изучал трактаты я
И науку по ***м
И уж если кровь взыграет
Знаю я свою судьбу,
И любую отъебу».
Но ***ва их наука -
Он икнул - не мог без звука,
Перднул, кончил и упал...
А палач-то не дремал...
...Пять служанок поменяли,
Хоть им даже не вспахали
Подклитарную дыру.
С этой ебли мухи мрут!
Здесь пародии не к месту
Скучно нам на цирк смотреть...
Никому, видать, невесту
Страстью пылкой не согреть...
..Время шло, язвлена в душу,
Вот минуло сто часов,
Претенденты без ***в,
А на печке спал Ванюша.
«Мать, чего там у царя
Собралась толпа народу?
Или выборы проводят,
Иль они столпились зря?»
«Ищет царь такого мужа
Для царевны молодой
Чтобы болт стоял и в стужу
И в нещадный летный зной.
Чтоб не класть его на полку,
Но пока что все без толку -
Многим всяким иностранцам
Там палач сечет концы»...
Начал Ваня собираться
Рассуждая: «Мать, отцы
То ж еблись, а я чем хуже,
Может, мне и повезет?
Ну а коль наоборот,
То на кой мне *** мой нужен?»
В баню он сходил, помылся,
На дорогу помолился,
Взял с собой ржаной хлебец,
В путь пустился молодец.
...Но когда к царю попал
То в хоромах заплутал,
Шапку сдвинул на бок лихо,
Ходит, ищет, где же выход?
Пригляделся: «Что за дверь?..
Ну, я выберусь теперь!»
Тут Иван попал в светлицу,
Смотрит он: краса девица
Без одежд пред ним стоит...
Груди белые упруги,
Неразлучные подруги;
А фигура!.. А глаза!..
Ротик!.. Носик!.. Волос белый!..
Между ног - такое дело-
Притаились чудеса...
Тут в штанах чего-то встало,
Аж рубаху приподняло;
Ваня сразу засмущался,
Покраснел и за *** взялся:
«Извиняюсь, я того,
Этот хрен такой любитель
Разгореться как огонь»...
«Ах, ты, значит, мой спаситель»...
И царевна молодая
Тут к Ивану подбегает
И берет головку в рот...
Наш мужик в недоуменьи:
«Это что за наважденье?
И какой всему исход?»
А царевна так головку
Обрабатывает ловко:
То до гланд ее засунет,
Вынет, вылижет, подует;
Языком пройдет по яйцам,
А Иван - куда деваться -
Гладит волосы царевны...
А потом, уже в постели
Он подумал: «В самом деле,
Пусть я родом из деревни,
Но до ебли - как до драк»...
И к грудям ее припал...
Поцелует и полижет,
Опускается все ниже,
Чуть животик поласкал,
А потом лобок чудесный,
(Тянет, манит это место),
Снизу клитор - шарик красный,
Как хозяин Ваня властно
Расправляться начал с ним...
И царевна в страсти плачет,
На куски подушку рвет...
Ваня так: «Пора иначе,
По другому запоет»...
И вогнал ей свой конец!
А царевна, как во сне,
Только задом крепким водит,
А Иван ****, не сходит,
Дело знает, как не знать,
(Не в первой ему ****ь).
Тут царевна испытала
То чего еще не знала,
Литр спермы приняла,
Затряслась и замерла...
Обняла она Ванюшу:
«Дорогой ты мой, послушай,
Будешь мужем ты моим,
Я - царевна, мы с тобою
Будем в этих жить покоях,
Я раба мечтам твоим.
Ночью мы с тобой вот так же
На кровать большую ляжем,
Будем не жалея сил
Обниматься и ласкаться»...
Ваня попросту: «****ься,
Это можно, я так жил!»
Пару раз они потом
Повторили «тело в тело»,
И к царю пошли вдвоем
Рассказать всю правду смело...
...Царь тем временем ***
Сосчитать решил: «Немало
Мужиков уже не стало»...
Почесав тогда свои
Преобширнейшие яйца,
Он сказал: «Хочу ****ься!»
И к царице подскочил...
Тут открылись двери в залу
И царевна в них вбежала:
«Папа, папа, вот мой муж!»
Входит Ваня - статный малый,
Видом и силен и дюж.
«А **** он как, - с вопросом, -
Царь к царевне, - хорошо?»
«Папа, что ты, так заносит,
Все стирает в порошок!
У него такая штука,
У него такой бачок»...
«Дети, дайте-ка мне руки,
Обвенчай-ка их дьячок».
Дьяк - поповское отродье-
Шмыг с крестом, рука бледна...
«Вот теперь в законе вроде
Вы, ребята, муж, жена;
И ебитесь на здоровье,
А с такой большой любовью
Эх, ****ь бы дьяка мать,
Скоро буду внуков ждать!»
...И живет Иван с царевной
Сам царем, поди, уж стал,
У него всю жизнь, наверно,
*** не падал, а стоял,
Ведь иначе - просто мука,
С этой мукой нам не жить...
Коль в порядке эта штука,
Значит, можно не тужить!..
Часть вторая
Не живут цари по царски -
Водку пьют, баб не ебут,
На хую уже нет смазки,
Поседела сила муд.
И не *** стал, а хуишко,
Чтоб воды сливать излишки,
Как ненужный червячок,
Чтоб повесить ярлычок.
Царь Иван - седой и статный,
В обхождении приятный,
С бородою до пупа,
Рожа вовсе не глупа.
Всем врагам своей Отчизны
В поле боя ставит клизму;
И жену свою - царицу
Еб и в бане и в светлице.
И на троне пять раз в день,
И еще *** знает где,
Только с некоторых пор
Приключился с ним позор:
Он и хочет и не может -
Не встает, ****а мать!
То на лед его положит,
То в огонь начнет совать.
То дверной прищемит створкой,
То ударит молотком,
То потрет kutak* на терке,
Тот не высится торчком.
Царь бы плюнул и напился
И не очень огорчился -
Семь десятков лет - пора -
Уж закончена игра.
Но нельзя - жена- царица
Все такая ж молодица
И не тронута в годах
Распрекрасная ****а,
Груди крепки и упруги,
Хоть на конкурс буги-вуги
Отправляйся танцевать
И беды не думай знать!
Нет морщин на гладкой коже,
На лице, конечно, тоже,
Губы - бархатный кармин,
А глаза - как неба синь.
И желанье с каждым годом
Все становятся сильней;
Видно, хитрая природа
Не стареть велела ей.
Царь, конечно, притворялся,
Что ему не до ебни,
То на битву отправлялся,
Мол, нельзя, сезон войны.
То охота, то походы,
То напьется с воеводой,
Ну а с пьяным мужиком,
Как с дубовым чурбаком.
А жена все понимала:
Занят муж - не возражала
И утеху находила
В том, что от других таила -
В горностаевом меху
Спрятан деревянный ***,
Весь резьбою изукрашен,
Был на вид немного страшен
И огромен - пять вершков,
Но… Нет если мужиков,
Не найти милее друга.
На дворе ли солнце, вьюга,
Между ножек есть мешок,
Опоясан кожей красной;
Деревянный корешок
В пору барышне прекрасной…
Царь Иван раз с воеводой
Медовухи перебрал
И, борясь со злой икотой,
Про несчастье рассказал.
Воевода - друг хороший,
Много знал он женских плошек,
*** имел как у коня;
Саблей острою звеня
Многих дам вводил в смущенье
Жаждою совокупленья
И без мысли: «Дать - не дать?»
Девки прыгали в кровать...
Он внимательно послушал
Что гнетет Ивана душу,
И дает совет такой:
«Ты корабль боевой
Снарядить вели к походу,
Может, у других народов
Средство есть, чтоб *** поднять,
Мне спокойней доверять
Их врачам, чем нашим татям -
Наши лечат как ****ец -
Пол *** тебе отхватят,
А потом на гроб венец.
Государь, с тобой поеду,
Может, чем и помогу,
Жди меня в четверг, к обеду,
В корабле на берегу».
Он ушел и царь, вздохнувши,
*** помыл, лицо и уши,
Рюмку водки саданул
И на лавочке заснул.
Пролетело пять деньков
И корабль был готов.
Царь с царицею простился,
Три раза перекрестился
И на палубу шагнул.
Ветер парус в миг надул.
И понесся к синю морю
К волнам буйным на просторе
Легкий, крепкий и послушный
Из прямой сосны опушной
Их корабль боевой.
Царь, конечно же с тоской
Покидал края родные…
Но, чтоб *** свой излечить,
В дебри можно влезть такие,
Что до дома путь забыть.
Целый месяц волны, волны,
И не видно берегов;
Все яички спермой полны,
Аж до скрежета зубов.
У дружины нет заботы –
Если вдруг придет охота –
Подрочил - и будь здоров,
Что зря портиться добро.
Но Иван, увы, не может,
Ободрал уже всю кожу
На хую своем, дроча
И расплакался, ворча:
«Как же так – мои ребята –
Спермы в них – греби лопатой,
Раз по двадцать каждый день
Вспоминают про ****ень,
А по палубе пройдешься –
Подскользнешсья, наебнешься,
Ведь у них заботы нет…
Эх, такое счастье мне!
Ничего, в чужой сторонке
Честь мою спасти должны;
Так проеду по ****енке
Дорогой своей жены!»
Дарданеллы за кормою,
Вот и Греция, а в ней
Красотой своей нагою
Много хвалиться ****ей.
И ученых там немало.
«Может, мне поправят жало,
Чтобы *** колом стоял,
Горя, бед, забот не знал»…
Море белый пляж ласкает,
А под солнцем отдыхают,
Тело выжав из туник,
Много девок молодых.
Прямоносы, круглозады,
Кучерявы, томны взгляды,
Груди… Ах, что говорить,
Так и хочется схватить,
Взять и венчик обслюнявить,
Между ног ялду заправить;
Надоело уж дрочить –
Плоть бы женскую вкусить.
На песке, в прибое моря
Оргазмировать, не споря,
Если кончил – значит надо…
Вот, спустили паруса…
«Девки, стройтесь для парада,
Начинаем чудеса!»
К ним гречанка молодая
Вдоль по берегу идет,
Крепкой жопою виляя
За собой к любви зовет.
Тут Иванова дружина
Словно на тугих пружинах
С корабля на берег шмыг –
Долго ждали этот миг.
А девицы испугались,
Завизжали, заорали,
Ну ****енки прикрывать
И от берега бежать.
Только их мужская сила
Сразу быстренько накрыла
И что б время не терять
Стали щупать и ****ь.
А гречанки разомлели:
«Гей, славяне, в самом деле,
Лучше в свете нет мужчин –
Мы под вами аж трещим!
И размерами приятны,
И вставляют аккуратно;
Нас вот так никто не еб –
Слабаки эллины наши –
Им ведь, *** поднялся чтоб,
Добавляем травки в кашу.
А потом они слегка,
Чтобы не было обидно,
Чуть потрут у секелька,
Нам же радости не видно;
Потому что их ***ки
Ни *** не велики,
Пусть стоят, да что в том толку
Ковырять в ****е иголкой
Потому, мужьям назло,
Так нам с вами повезло!»
И давай уде с охотой
И легко и беззаботно,
Прежний страх успев забыть
Русских воинов любить.
А едва Иван услышал
Про траву, велел потише
Славным воинам пыхтеть,
Что б послушать смог суметь
О растении подробно
И, конечно, сделать пробу.
У одной уставшей дамы
Он спросил: «А как найти
Мне росток хоть малый самый,
Что б смог силу обрести.
А то годы подкачали
И как все, я не могу,
В сердце место есть печали»…
И услышал: «На лугу,
В трех верстах ходьбы отсюда
Есть трава – святое чудо,
Если кашу с ней сварить,
Можно ***м гвоздь забить.
Но ее немного нужно:
*** – опасное оружье,
Здесь нельзя переборщить:
Случай был: порвали сраку,
Город весь над гробом плакал,
Так что лучше не спешить».
Царь недолго сомневался
И до места подорвался,
На крылах летел, не шел,
Много той травы нашел.
На корабль возвратился
И ничуть не удивился:
Все ебут гречанок вои,
Но за них царь был спокоен.
Кашу быстренько сварил,
Травку мелко покрошил
И умял весь котелок,
Отрыгнул, стал ждать итог…
Ждал Иван, а толку нет –
Ничего не шевельнулось,
*** висит - худой омлет,
Как тяжелой пушки дуло.
Царь расстроился, но все же
Воевода – ход конем:
«Государь, наверно, может,
Мы в других краях найдем.
Я командую отплытье,
Ведь гречанки от соитий
Не живы и не мертвы,
Обошлось и без травы!»
Дан сигнал – дружина в сборе.
И опять по синю морю
Мчит корабль их вперед,
Вдруг Ивану повезет:
Он найдет свое спасенье.
И с мечтой об избавленьи
И о счастье баб ****ь,
Выпив водки царь лег спать…
Как-то раз в рассветный миг
Вдруг дозорный поднял крик:
«Эй, земля у нас по носу,
Вижу: люди голы, босы
И черны, как мрак ночной!»
Царь приказ дает: «Причалить!»
И, забрав мечи с собой,
Все к арапам побежали.
Африка – страна загадок,
Море, пальмы и песок,
Негритянки с толстым задом
Пьют кокосов белый сок.
А у негров – ну ***!
(Это, господа мои,
Не сказать и не представить,
Если женщине заправить,
То она тотчас умрет…
Негр не бросит – доебет!)
А ****енки негритянок –
Шире огуречных банок,
Грудь висит до живота…
Здесь уже не ебота,
А скорей всего изъебство,
Вроде еблепроизводства!
Молодые негритянки –
В палках нос, в ушах баранки,
Все же очень хороши
И дают – не запиши!..
Вот дружинники толпой
К голым неграм подкатили
И спросили про постой,
И про баб они спросили.
Их в деревню проводили
Черножопые мужи,
И на славу угостили
Тем, что в небесах жужжит.
Угостили червяками,
Обезьяньими мозгами,
Закатили пир горой,
Проводили на покой.
Только воинам не спиться –
Сперма в яйцах кипятиться:
«Как же так – в полночный час
Бабы есть, но не для нас?
Ничего, что рожи – уголь,
В междуножный вставить угол
Можно даже хоть кому».
И пошли в ночную тьму
Бедных негров поднимать
От желанья баб ****ь.
Негры сразу возмущаться,
За ножи свои хвататься.
Только русский меч остер,
*** ли неграм с ним тягаться?..
Русским – водку да простор,
Что бы было где махаться!
Негритянский вождь расстроен,
Он Ивану говорит:
«Может, биться нам не стоит -
Поединок все решит.
Что народ нам зря калечить,
Лучше мы с тобой вдвоем
Все решим на поле сечи:
Кто кого убьет ***м.
Если сгину я – спокойно
Баб бери себе достойных
И отдай своим бойцам,
Успокоить страсть в концах.
Если ты умрешь от ***,
То людей твоих возьму я
В рабство. Как расклад, идет?»
«Ах, ты, ****ный ты в рот!
Ты со мною, с инвалидом,
Потягаться вздумал, гнида?»
И, как сотня острых стрел,
Царь на негра налетел.
И своим поникшим ***м
Враз убил его. Не вру я:
Болт, он, может быть, и вял,
Но с уменьем всяк удал.
Уговор дороже денег,
Негритянский гомон стих
И, как черные пельмени,
Засверкали жопы их.
И к царю Ивану сразу
Подскочило восемь баб:
«Ну-ка, выставь для показа
То, в чем ты, дедуля, слаб».
Как трудились, как потели,
Морды черные блестели,
Но, увы, расклад не тот –
Не встает ***, не встает!
Уж и гладили, дрочили,
Языки свои сточили,
Терли, драили, скребли,
И тянули до земли,
И иголкой ковыряли,
В улей с пчелами вставляли…
Восемь баб лежат, пыхтят,
Руки черные дрожат:
«Мы, увы, здесь все бессильны,
*** могуч, и толст, и длинен,
Но поднять его нельзя,
Это вам расскажет всяк!»
А Иванова дружина,
Спермой ****ы промочив,
Взяв бананы, апельсины
Распрощались чином - чин.
На корабль поспешили,
С ними вместе царь Иван.
Волны пеною взъярились,
Ждет отважных океан.
Воевода *** стоячий
Сполоснул водой горячей
И к Ивану на доклад,
Собутыльнику царь рад.
«Что расскажешь, воин бравый,
Наеблись вы все на славу,
А ваш бедный государь
Уж не помнит, как ****а
*** горячий принимает,
Что мне делать – я не знаю».
Государь, что толку ныть,
Верю: лучше дальше плыть.
Может, там в далеких странах
Вам исправим все изъяны,
Жалко, что до той поры
Вам не ведать вкус норы
Жаркой, мокрой и пахучей,
Что у женщин между ног…
Мне немногим чем вам лучше –
Я б сейчас ****ь не смог».
«Ну, конечно, не одну ты
Тетку крепкую уеб,
И не отдыхал минуты,
Успевать побольше чтоб.
*** с ним, с горем и печалью,
Будешь пить? – Я наливаю
И, ****ь твою туды –
Первый тост за сок ****ы!
Мне его хотя б понюхать;
*** зазря висит под брюхом...
Ладно, не *** страдать,
Будем о другом мечтать!..»
Царь Иван – крестьянский сын,
Как-то раз судьбы весы
Подарили ему трон,
Но остался прежним он:
Водку пил, как в дни былые,
Молодые, озорные,
И, когда пробило два,
На ногах стоял едва.
Воевода с ним на пару
В грязь, конечно, не ударил,
Как бурлящий океан
Гонит волны – был он пьян.
Так и плавали по свету
И познали много баб,
И (без всяких, без секретов),
Только царь был в ебле слаб.
Похотливые испанки –
Горячи, как жар в печи;
А на теле итальянки
Выпекают куличи,
А француженки ебуться,
Словно на пожар несутся,
****ы красные смачны,
В смысле шири и длины.
Что пастушка, что графиня,
Враз полюбит, коль задвинешь,
Лучше крепкий русский ***,
Чем французский поцелуй.
Англичанки с жопой плоской,
Два соска торчат на доске,
Вроде не за что и взять,
Но нельзя не отъебать.
Все равно: кухарка, леди,
Если *** под клитор въедет,
И на матку брызнет сок,
Запульсирует висок,
И милее гренадера
В целом свете не найдешь…
Рашен мэн с тугим прибором –
Это то, чего ты ждешь!
Не давая послабленья
Всех ебла дружина враз,
И искал царь избавленья
От болезни, только шанс
Излечиться быстро таял,
Потому что от Италии
И до Англии врачи –
Их, ****ей, самих лечить!
Что с Иваном вытворяли,
Только *** не подняли.
Проститутки из борделей
То же над ***м потели.
И пытался как-то раз
Дать рецептик педераст!
Даже ведьм приводили –
Те руками разводили.
Говорили колдуны:
«Наши знанья не сильны!»
Описать все их изъебства
В той науке ***ебства:
Весь в бинтах, измазан мазью
Спит контуженый Иван,
А дружина с баб не слазит -
У бойцов есть личный план.
Всех, с кем можно быть в соитьи
Посажали на ***.
Царь командует отплытье:
«Хватит, воины мои!
Нам пора теперь до дома,
Ведь страдают там в истоме
Много женщин без любви.
И нельзя веревки вить
Из сердец своих любимых».
И, морской волной гонимый,
Споря с ветром и судьбой
Их корабль боевой,
Паруса раздув, как щеки,
Снова в путь спешит далекий.
По дороге у голландок
Ковырялись в ****ах рваных,
У норвежек и датчанок,
Всем вставляли в складки банок.
К шведкам ветры занесли,
Всех кого нашли – ебли.
Только царь был безутешен -
Не хотел яриться ***.
«Я, бля, брат, тебя повешу,
Хоть себе, бля, в жопу суй!»
Вдруг корабль стал брыкаться,
Посмотрели на борта:
Там ракушек тысяч двадцать,
Прочей дряни до черта.
Нужно счистить все немедля.
И по носу видят землю,
То Германия – страна,
Много девок и вина!
Но не в девках было дело –
Долго воины потели,
Днище чистя корабля:
Есть работа, в жопу ****ь!
Первым делом – это дело,
А топом – вино и тело,
Вот, закончен трудный день –
Завтра утром по ****ень!
Ночью выспаться, как надо,
Что бы с солнцем при параде
Отправляться баб искать,
Спермы литры наспускать!
Ну, а царь? Увы, расстроен:
Близок дом, душа горит;
И теперь Иван в запое –
Весь день пьет, а ночью спит.
Рано утром шум, гам, крики,
Глядь на берег – там кортеж;
В галунах сияют лики,
Царь вздохнул: «Да, зарубеж»…
Тьма лакеев, дам, придворных,
Молодых пажей проворных…
Вдруг все стихло. Из кареты
В платье белое одета
Вышла дама и она
Распрекрасна, как весна –
Брови черные, собольи,
А глаза – под стать – уголья,
Грудь высока, налита -
Многих воинов мечта.
Стан каков! Осанка, плечи,
Мне сравнить их даже не с чем.
Кожа – соли белизна,
Зубки – белая стена,
Носик чуден, ротик свеж,
Ножки – ах!.. А то что меж -
Так и манит к наслажденью…
Кто же, кто была она?
Знать, в ее происхожденьи
Сам виновен сатана
Ни к чему нам страх могильный,
И секреты не нужны –
Звали барышню Брунгильдой –
Королеву всей страны.
Сам король убит был финном
И, как в сказке той старинной:
Мужу – в гробе протухать,
А жене – во всю гулять.
И ****ься без разбора,
В койке, в стойле, под забором;
Королева – хошь, не хошь,
А заставит – отъебешь!
Да к тому ж прекрасно тело,
Только вот какое дело –
Всем, кто в ночь ее любили,
Утром головы рубили,
Что б не знал честной народ,
Как Брунгильда в рот берет.
Слух такой она слыхала,
Что, мол, лодка рядом встала,
А на лодке той народ.
Все такие удалые,
Что уж если дать им ход –
Заебут, как псы борзые!
Только вождь их самый главный,
Симпатичный старичок
*** имел усталый, вялый
И похожий на сморчок.
От недуга то случилось,
Что машинка опустилась,
А вот раньше, говорят,
Он **** и в рот и в зад,
И такой имел мундштук –
Еб за раз по десять штук.
И жена его, царица,
В пятьдесят, как молодица,
(Ведь от ебли от такой
Сразу станешь молодой -
Нет морщин, избытка веса,
Если сперма бьет, как гейзер).
«Или я не королева,
Все в порядке справа, слева,
Что я, *** не подниму?
Эх, как штык стоять ему!
Встанет он, тогда мне в пору
Заебаться до усеру».
Потому двор королевский
Утром был на берегу,
И смазливые принцесски
Ждали ебли на лугу;
Потому что им шепнули
Про славянских мужиков,
Мол, ебуться, как акулы
И ебуться – будь здоров!
И красотки захотели,
Чтоб их жопой повертели,
Спермы русской заглотнуть,
Ей измазать пуп и грудь.
Ожиданием томятся
С корабля крик: «Слышьте, братцы,
Девок здесь – хоть разбавляй,
Ну-ка на берег давай!»
Страшен волей русский ***,
Только в дырочку не дуй!
Вот, Брунгильда пьет с Иваном:
«За удачу нашим странам,
За державный наш союз
И за крепость дружбы уз!»
Уж пуста шестая чарка,
В организме стало жарко,
Королева говорит:
«У меня в ****е горит!
Я хочу, скажу, Ванюша,
В спермяном купаться душе,
Ты мне крантик приоткрой,
С ног до головы обмой.
Я слыхала: ты страдаешь,
Только это не беда –
*** поднять твой обещаю –
Ждет его моя ****а!
Молодцы твои лихие
Девок взяли и ебут;
Слышишь стоны заводные,
Хорошо, знать, поддают!»
Но Иван в большом смущеньи:
«Я б хоть в раз, без промедленья,
Но, наверное, никак
Мне не тронуть секелька»…
Вдруг Брунгильда, сняв тунику,
На Ивана с громким криком
Налетела, словно лев,
Ебли страстной захотев.
Сорвала с него рубаху
И штаны порвала махом,
И, нашедши член, сама
Присосалась как комар.
Два часа без передыха
Языком водила лихо,
Даже кончила пять раз –
Вот была какая страсть!
А Иван лежит и дремлет:
«Пусть там возиться с ***м;
Я – старик, седой и древний,
И не мне играть с бабьем».
А Брунгильда исстрадалась –
Очень уж хотелось ей,
На Ивана, знать, запала,
Между ног потек елей!
Только с ***м вот проблемы –
Где-то отпаялись клемы,
Но к Ивану мысли вмиг:
«У меня же есть язык!
У меня еще есть руки,
Жалко ****ь – умрет от муки;
Как старается она,
Страсти чувственной полна!»
И Иван пошел в атаку –
Палец ей засунул в сраку,
А другой воткнул в ****ень:
«На, катайся, хоть весь день!»
Языком налег на клитор,
Женской смазки выпил литр,
В крик Брунгильда, аж зашлась,
Так, бедняжка, дорвалась!
А, кончая, так орала,
Что Иван чуть не оглох…
Что касается орала,
Он, как видите, не плох.
Час Брунгильда отдыхала,
А потом: «Давай опять!»
На Ивана вновь напала,
Стала *** дрочить, лизать.
Но Иван сказал: «Отставить!
*** штыком вам не поставить,
Извините-ка, мадам,
Но пора нам по домам».
Королева растерялась
И, представьте, обосралась:
«Как же так: от чар моих
*** висит и вял и тих?
Значит, молодость проходит,
Значит, силы на исходе,
И увяла красота,
Стала я совсем не та!»
И по дурости капризной
Вдруг она ушла из жизни,
Напоследок без ***
Жизнь закончилась ея.
Только нам ее не жалко –
Перепачканной в говне
Ей в ****у воткнули палку
И распяли на стене.
За невинно убиенных
Из-за похоти людей
Кол в ****у, потом на стену,
И болтайся хоть весь день!
Царь дружину собирает:
«Солнце в небе догорает
И пора нам плыть домой
В славный стольный город мой!»
Дни смывалися волнами,
Подгоняем парусами,
Плыл корабль по морям.
К русским рубленым домам.
Царь расстроен был ужасно:
«Где б я ни был – все напрасно,
И, наверно, не смогу я
Разрешить проблему с ***м.
Дома ждет меня жена,
Страсти чувственной полна
И, конечно, ей в охоту
Подо мною поработать.
Только мне уже до смерти
Не гордиться силой муд
Может, на том свете черти
Болт ненужный оторвут.
Может, в черной бездне моря
Я найду себе покой…
Нет, с судьбою лучше спорить,
Чем об стену головой!
Про недуг скажу царице,
Может, с ней мне излечиться
И получиться, коль нет –
Я покину этот свет».
И печальный и угрюмый,
Отягченный мутной думой,
Наш Иван встречал рассвет…
Поборов сто тысяч бед
Возле города родного,
Долгожданного такого
Встал корабль, парус пал;
Весь народ царя встречал
И удалую дружину -
Хлеб и соль, как на витрине.
И царица у ворот
С полной чаркой водки ждет.
Словно персик наливная
И желанна и нежна…
О соитии мечтает
После дней разлук она.
Вдруг…О чудо!.. Лишь завидел
Благоверную Иван,
Понял: зря судьбу обидел,
Злые зря кидал слова:
Вмиг штаны к коленям взмыли,
С ног спадая, заскользили,
Пот по телу заструился…
Наш Иван перекрестился,
Громким криком закричал
И к царице подбежал.
Сразу на руки поднял он,
Хоть она не ожидала
Бурной страсти, право слово,
Но к любви была готова.
Словно перед страшной битвой
Царь Иван творил молитвы.
Про себя хвалил Творца,
Что вернул он мощь конца…
Что там дальше было в спальне?..
То, что я в первоначальной
Нашей сказке рассказал;
Ох, Иван и жарил яро,
Всю царицу распахал,
Словно бешенный в угаре.
А красавица – царица
Засияла, как алмаз –
Сперма белая искрится –
Сок Иван давил не раз.
Словно после заключенья
Бедный узник с наслажденьем
Мял пылающую плоть…
Льду огонь не побороть.
Как очнувшийся от спячки –
Лежа, раком и в стоячку,
На боку и через рот –
Царь свою жену ****…
В этот день во всех палатах,
На кроватях, на полатях,
Сняв кольчуги и мечи,
Раздувая жар в печи,
Вся дружина в еб пустилась,
Что бы женам не грустилось.
За разлуку, за простой
И за блуд в земле чужой.
Все грехи совокупленьем
Искупали, только дай;
Принимала с вожделеньем
Влагу белую ****а…
Срок прошел и все спокойно,
Страсти все поулеглись,
Царь Иван ходил довольный –
Без проблем теперь ебись.
Только милая царица –
До забавы мастерица –
Пальчик к хую поднесет –
Моментально тот встает.
И не падает, пока что
Не зальется белой пастой.
Наш Иван помолодел,
Даже волос почернел.
И опять, как в двадцать лет –
Им, царям, запретов нет…
Да, изведал он немало
В разных зарубежных далях.
Что не пробовал Иван,
Чтоб исправить свой изъян;
Только лишь жена родная,
Бровью черною играя,
Страсть в Иванушке зажгла…
Закипело чувства море,
Радость розой расцвела,
И забылись боль и горе…
***
В ****ах женского начала,
Если между ног искать,
В складках трепетных немало,
Значит, нужно баб ****ь.