Под сапогами листва умирает быстрее.
Лес обрывает увядшую ткань паутин.
В средневековье бы умер уже на костре я.
Время сменилось – я просто остался один.
Бывший родник переполнен окурками лета,
Бывшая речка – бутылками из-под любви.
Бабочка стала сестрой проездного билета.
Леший по-чёрному пьёт и бомжара на вид.
Я подойду. Из кармана возникнет поллитра.
Выпьем, покурим, потом потолкуем за жизнь.
Возле оврага – сухая раздетая липа.
Там и останусь, и буду с засранцем дружить.
Стану его угощать до зимы самогонкой,
Благо припрятана загодя в дальнем дупле.
Не соблазняясь мирскою бессмысленной гонкой,
Перезимую (когда б ещё ноги в тепле!)
Листья родятся, никак им нельзя не родиться.
Свежие, клейкие, пахнут, приятны на вкус.
Каждое утро мне станет эротика сниться.
Что ни берёза – то женщина в самом соку.
Вот и хозяин. Призывно махну поллитровкой.
Пить из горла не хотел – пригрозил молотком.
Мы закусили-занюхали божьей коровкой.
Дубль второй – как эстеты – сухим мотыльком.