Светлой памяти Олега Родионова,
учителя и напарника в маршрутах по острову Фаддеевскому
(Новосибирский архипелаг)
Ты зря, Олег Михалыч, умер рано:
мол, я пошёл, а вы там как-нибудь;
во мне и Пашке ты оставил рану,
которую не штопают ни страны,
ни звания, ни годы, ни изъяны,
которыми так щедро выстлан путь.
Ты зря, Олег Михалыч, сделал это,
хотя и было множество причин;
закончилось арктическое лето,
ушло теплом привальной сигареты,
лишь иногда щемящим силуэтом
тревожа сны стареющих мужчин.
Что было там? Обычная летовка:
кромешный день – полярная свеча,
маршрут, рюкзак, ружьё наизготовку,
работа, сон, товарищи, готовка,
и лемминг, приходивший на ночёвку,
на спальник в ямку моего плеча.
В палатке метра два так на четыре,
раскинутой в бескрайней синеве,
на самых дальних подступах Сибири,
став позывными в радиоэфире,
в безжалостном, бесчеловечном мире,
мы были человечней, чем в Москве.
Михалыч, знаешь, мне так часто снится
Фаддеевского снеговой простор,
хотя он никогда не повторится,
мне кажется, что наш маршрут всё длится,
пусть Пашка потерялся за границей,
я постарел, а ты совсем ушёл.
А всё-таки ты зря… Но всё бывает;
хоть захватил уют полярных дней;
тут новый век одежды примеряет,
воюет, ищет, пыжится, страдает;
нам с ним, ты знаешь, очень не хватает
такой неброской доброты твоей!