А в письмена уместятся все дни.
Вот сыплются – без дна ведро монаха.
Порхают шторы, лестницы, огни.
Листы бумаги закрывают плаху.
Словарь без слов. Почтовый ящик пуст.
В квадратах комнат засыпает дочка.
Пылится Гессе, Достоевский, Пруст.
Фонарь и улица. На пальцах виснет точка.
Рука над клавишей. Навыворот лицо.
Друг лепит околесицу из глины.
Тетрадка детская напичкана свинцом.
Растут крыла и разрывают спины.
И вертится в руке веретено.
Стрекочут буквы, сложенные в строки.
Две тысячи четвертое окно
Впускает утро, раздвигает сроки.
Нет вечности. Есть суета и тлен.
И в ожиданьи сонном беспокойство.
Как в холоде витрины манекен,
Нелепым бредом кажется геройство.