Чудной неоседланный конь
в предместье печальном и голом.
В осенних пяти фонарях -
пять розовых бражников. Мне
листом с паутинкой в ладонь,
шарфом на сипящее горло
сентябрь намекнул, что пора
готовиться к долгой зиме.
Усталым оттенком хвои,
привычным минором рябины
аллея встречала меня
недолгой дорогой домой.
И полдень был жарким, но тень
была не по-летнему длинной,
и бражник летел к фонарю
гудящей мохнатой стрелой.
Лесная серьезная мышь
гнездо собирала под дверью
ввиду неизбежной зимы,
которая скоро грядет.
Средь сосен, заборов и крыш
бродили печальные звери:
корова, козленок и кот.
Корова, козленок и кот.
И тот, неоседланный мой,
с глазами песочного цвета,
в которых ненайденный дом,
а также потерянный рай.
Зачем он мне долгой зимой,
дитя убежавшего лета?
Забава сия не для нас...
Его, говорю, забирай.
Бери, говорю, просто так.
Измерь, посчитай нестыковки,
в слова облеки. Я потом
приду посмотреть без обид.
В печальных и странных местах
дряхлеющий склеп остановки
листом с паутинкой в ладонь
оплатит расходы мои.
Чутье не обманет. Опять
подернулись влагою стекла.
Сквозь кашель мембраны и вой
простуженных радиоволн
теплу не пробиться - оно
совсем расплылось и поблекло.
“Иди и готовься к зиме.
Мирись со своей головой”.