«Мне каждая рытвина, каждый пригорок
Здесь с детства знакомы, на Пулковском склоне.
Паек батарейный по-питерски горек –
Два выстрела в сутки, коль ты в обороне.
Частенько со снайпером шёл я в засаду –
В четыре-то глаза удобней работа;
И если на мелочь жалел я снаряды,
На снайпера сваливал эти заботы.
Блеснет ли бинокля стекло на рассвете,
Светляк сигареты мелькнет на закате –
Фашист за оплошности эти ответит:
И кровью, и жизнью своею заплатит.
- Вон, видишь, упал? У воронки, правее…
Убил? Иль желание кажется явью?
Не видел, но знаю: работать умеет,
И в снайперской книжке я подпись поставлю.
А наши снаряды оставим на завтра:
Там кухня в ложбинке – по дымке похоже.
Когда соберутся фашисты на завтрак,
Мы пару осколочных в кромку положим».