Я потом открою себя консервным ножом –
Пустую жестянку, где боль свернулась мёртвым ужом.
Уж откроет глаза, мелкий зомби прожитых слёз,
И, прощая меня, уползёт без упрёков и поз.
Позы в общем смешны у змеи – просто длинный шнурок.
Жалил ядом когда-то, и нервы свивались в комок.
А в местах слишком сильных укусов наложены швы:
Без наркоза, как водится, так, чтоб не шрамы, а рвы.
И бинты, как берет неуклюжий – все набекрень.
То, что было заполнено кровью и криком, ушло в свою тень.
Слёзы падают громче, чем слышатся всхлипы и стон,
И молитва навзрыд, тихий взрыд, каждодневный мой клон.