От серебристого снежка
исходит легкий свет,
сугроб подвыставил бока,
мерцанием одет.
Над ним узорное шитьё
белеющих ветвей.
Всю ночь корпел, чиня бельё
морозец-белошвей.
Дошить осталось ерунда,
да из усталых рук
шальные пуговицы льда
выскальзывают вдруг…
Другой морозец не дремал –
чеканил по стеклу,
и джунгли белые сковал,
нестойкие к теплу.
Пресёк сосулек буйный рост,
чтоб не могли упасть, –
вон там, гляди, – драконий хвост,
а тут – акулья пасть!
А третий братец – лицедей:
лишь выйдешь на мороз –
сам станешь дедушки седей,
а щёки ярче роз!
Вот так умельцы-мастера
преображают мир.
Он хлюпал, плакал, ныл вчера,
был жалок, наг и сир.
Теперь звенит он, как струна,
Хрустит, как леденец…
И смотрят братцы – вот те на! –
заботам их конец.
Их труд упорный нарочит –
за совесть, не за страх…
Покуда оттепель молчит –
их неженка сестра!