Их чаще всё-таки любили и не судили слишком строго,
Когда отсутствие таланта трудом пытались заменить.
Когда ж, случалось, умирали, их зарывали у дороги,
Чтоб тишину степенных кладбищ живой душой не разбудить.
Скальды и комедианты, миннезингеры и барды,
По цыганским старым картам
Вы вершите путь земной!
А в карманах – вечный ветер, он один на белом свете
Знает, как непросто это –
Никогда не быть собой.
По мостовым и бездорожью «тащитесь, траурные клячи!»;
По площадям и балаганам «актёры, правьте ремесло!»,
Пока, мелькнув неверной тенью, не изменила вам удача
И не черпнул воды нездешней седой Харон своим веслом.
Лицедеи и ваганты, силачи и акробаты,
Неизвестные солдаты
Затянувшейся войны
С дураками и жлобами, подлецами и со скукой,
Зная, что бороться глупо,
Что они обречены…
Но лишь начнётся представленье с ударом старенького гонга,
Ты вмиг поймёшь, как мало нужно для заблудившейся души:
Ребенок перестанет плакать, девчонка рассмеётся звонко,
Седой калека, бросив паперть, пойдет швырять свои гроши!
Трубадуры, менестрели,
Как немало вы успели
Под разбитую гитару да под треснувший гобой…
Музыканты и поэты,
Только вы на целом свете
Знали как непросто это – быть всегда самим собой!