Если б не эта дыра в конце,
выморочный силуэт с косой,
можно б подумать об огурце,
хлебце с поджаренной колбасой.
Можно б и вовсе накрыть на стол,
выпить, нажраться, пуститься в пляс,
под разухабистый рок-н-ролл
к потному зеркалу кобелясь..
Можно с гостями, не одному
(будто с гостями ты не один).
Сядем, долму, бастурму, хурму
вместе под музыку поедим.
Или по-русски. Под оливье,
водку, огурчики да икру,
перемывать житие свое.
(Может быть, как-нибудь не умру.
Может – когда-нибудь, не сейчас).
Сплетничать, чокаться с тамадой,
выпить, нажраться, пуститься в пляс.
Сам темно-серый, полуседой.
Сам не выносит вопросов в лоб,
яркого света, публичных сцен.
Если бы сам не любил взахлеб,
мог бы подольше остаться цел.
Мог бы за талию, да за грудь,
да прямо в койку – и там быть крут.
Ей бы понравилось. Бабы врут,
что им не нравится. Бабы врут
и не даются. Лишь эта ****ь,
каждому кажущая перёд,
будет маячить, канючить, ждать,
и все равно меня приберёт.