Она звездою мне казалась,
а может, и была звездой,
когда щеки моей касалась
своей кудряшкой озорной.
Недосягаемой и близкой
была она. И ветер нёс
дыханье свежести альпийской
и дуновенье вешних гроз.
Как зайчик солнечный, беспечна –
над гнетом жизни скоротечной
смеялся ласковый огонь.
Но вдруг, упав самозабвенно
из галактического плена,
она легла в мою ладонь.