Став упругим, сумрак смазал звуки.
Сверху сонный занавес потек.
Оживил погибших – в пьесе и от скуки –
Первый же раздавшийся хлопок.
Свет, даритель и хранитель силы,
Роль свою играть не захотел:
С первым всплеском лампочек унылых
Целый мир растаял в темноте.
Ахиллесы и Прекрасные Елены,
Гордые герои детских снов,
Растворились, вытолкнув на сцену
Под себя раскрашенных шутов.
Мысли их смешны и неопрятны,
Чувства их от паха до сусал.
Ум в спине, а совесть в мелких пятнах...
Счастье, что в восторге слепнет зал!
Радуйся, старушка Мельпомена,
Ну а я под рукотворный шум
Через сплетни и случайные измены
По цветам в гримерную спешу.
Брошу на лицо немного краски,
Повторю пять-шесть забавных фраз,
И, забрав на всякий случай маски,
Выраженье выберу для глаз.
Мы, потомки Лиров и Офелий,
****и, мужеложцы, полупьянь...
Времена титанов пролетели,
Всколыхнув бесчисленную рвань.
Вновь ползем по улицам, как слизни,
Вновь пускаем слюни – не кровя...
Мы играем в подлой пьесе жизнт,
Лишь на сцене подлинно живя.