На меже егоньской веси
и тверской Карелии,
деревушка хаток в десять,
но, при бухгалтерии.
Все хозяйство учтено,
все перепроверено:
и картоха, и зерно,
и кобыла с мерином.
Что почем, каков износ,
сколько денег с ренты,
и кому платил завхоз,
штраф и алименты.
Но однажды, прямиком,
на возке с узором,
словно на голову ком –
пристав с ревизором.
Нинка, что вела учет,
с хлебом-солью вышла,
а они, скрививши рот:
- Это все излишне.
Вы запомните, пикник
вреден для работы.
Сдули пыль с амбарных книг
и достали счеты.
Ревизор волнуясь взмок –
им не до улыбки -
за весь день найти не смог
ни одной ошибки.
«Миновала нас гроза», -
стала думать Нина,
но чиновник ей в глаза:
- Мрачная картина.
Подойдите-ка, мадам,
хватит жаться к печке.
Я один вопрос задам:
«Где овин у речки»?
- Так ведь это… Он сгорел…
Все сейчас исправлю…
- Знаю хитрых вас карел.
Я так не оставлю!
Нинка - по лицу прыщи,
от жары и нервов.
Ревизор:
- Овин ищи!
Где он делся, стерва!
Тычет пальцами в реестр –
тут не до культуры.
-Если на бумаге есть,
должен быть в натуре!
Думали, кисель и щи
вас прикроют, гадин.
Я сказал:
Овин ищи!
А не то посадим!
В общем, дав недельный срок
выправить ошибку,
сели барины в возок
и погнали шибко.
Но вцепились, как клещи -
слали телеграммы:
«Так растак…
Овин ищи!
Падежи…
И «мамы»…».
Быстро возвели овин
силами своими,
а к деревне с тех годин
прикипело имя.
Будто выкрутить хрящи
хочет лютый дядька
и кричит:
«ОВИНИЩИ»!
Тыкая в тетрадку.