Белая как смерти покрывало
Мокнешь под кислотным ты дождем.
По одежде вижу – ты блевала,
То ли ночью, то ли ясным днем.
Я через окно кричу вагона,
Подавляя позыв в туалет:
“Не реви, не надо это, Тома,
Я ж вернуся скоро, разве ж нет?!”
Ты роняешь слезы безучастно,
Белая, как белый снег бела.
Оттого, наверно, ты несчастна,
Что болят все женские дела.
Ведь вчера прощались очень долго,
Ты – визжала, я – ваще орал,
Из-под нас река стекала, Волга,
Заполняя озеро Байкал.
“Ждет меня армейская дорога, –
Продолжал я яростно орать –
Ты ж веди себя как недотрога,
А не как затраханная ****ь.
Я ж тебе торжественно клянуся,
И клянуся громко, не тайком,
За два года что не поебуся
Ни с ****иной и ни с мужиком.”
Ты завыла: “Милый, ой спасибо,
Выдержу разлуку я теперь!”
И твои глазищи, как у рыбы,
Хлопая, скрипели точно дверь.
…Свистнул машинист электровоза,
Дернулся вагон, я вскрикнул: “Ах!”
Старая вагонная заноза
Загналась под кожу, прямо в пах.
Я заплакал от сильнейшей боли,
Помахал затекшею рукой.
Ты бежала рядом: “Толя, Толя,
Возвращайся поскорей домой!”
Закричав натужно: “До свиданья!”,
Отшатнулся от окна я прочь.
Испускал я громкие стенанья,
В туалет хотелося невмочь.
Поезд резво, быстро разгонялся,
Учащался стук его колес…
Я же в туалете облегчался,
Преодолевая злой понос.
…Ты вослед по насыпи бежала,
Хлюпал нос, стекали сопли, кровь,
Ты меня, конечно, не догнала,
Догнала меня твоя любовь.