Я так любила целоваться,
Он был так бешено красив,
И мне тогда бы попытаться
Его любить, в себя влюбив.
Слова бы заменить на пальцы,
А расстоянье – на часы…
Я так любила целоваться…
Теперь он вырастил усы.
Теперь он лысый и женатый,
Теперь он водит в детский сад
Детей. А разве виноваты
Мы в том, в чем возраст виноват?
Тогда была я дура-дурой,
А он с гитарой во дворе
Ломал аккорды и фигуры,
А ночью снился мне во сне.
Казался сказочным героем,
И недоступнее звезды.
Теперь он где-то дачу строит,
Растит компотные сады.
Теперь он ездит на десятке,
Живет на третьем этаже,
Проводит отпуска в палатке,
И спит давно не в неглиже.
В его активе – две работы,
Ночные бдения в гостях,
Жена, любовница, заботы
О близких, сердце и костях.
Он вечерами «комсомолкой»
У телевизора шуршит.
На дальней самой книжной полке
Ремарк – заброшен и забыт.
Тогда он мне казался взрослым,
Его навек мечтала стать.
Я помню, как остригла косы,
Себе не разрешая врать.
Я помню, как купила туфли
На каблуках, чтобы взрослей
Казаться. Помню, как потухли
Мои мечты, когда он с ней –
С моею лучшею подружкой…
Теперь она его жена.
А я к ним всё на плюшки трушу.
Хотя кому я там нужна?