Надоело мне всё: радость встречи и горечь утраты;
Перестал отличать ложь от правды, а зло от добра;
Беспросветная ночь после страшного злого заката…
Оседлав свою боль, я уехал в себя до утра.
Помню я: где-то там, в глубине моего подсознанья
Есть затерянный рай (я там был, только очень давно),
Но дорогу туда преграждают мои же созданья -
Все, что сделал и нет, мне проехать сейчас суждено.
Пробираясь вперёд через свалки, руины, могилы,
Я вошёл в старый город, когда-то покинутый мной:
Выживающий сброд, убивающий время и силы,
Нищета, наркота, перегар, нечистоты и гной.
На фонарном столбе я распятую женщину видел:
Это Совесть моя. Мухи тучами вились над ней.
Как всегда, сверху вниз (я за это её ненавидел),
Мне смотрела в глаза из под выжженных солнцем бровей.
А под старой стеной, окаймлённою жёлтой мочою,
Слышен смех был и стон, и безумный таращился глаз:
Это Гордость мою, наступая на горло ногою,
Пропускали по кругу несчётное множество раз.
А от площади в нос ветерок доносил запах гари,
Обгоревшие кости таскали бомжи и коты,
Тошнотворным туманом вокруг хлопья пепла летали -
Это всё, что осталось от преданной мною Мечты.
Я устал от всего, как устать может только убийца.
Да ведь каждый из нас хоть раз в жизни кого-то убил!
И из мусорных баков торчали знакомые лица
Тех, кого я когда-то безумно и честно любил.
Был потом дикий лес, до верхушек забит буреломом,
И голодная степь, где за каждым пригорком - упырь,
Непролазная топь с изнывающим жалобным стоном,
Продуваемый всеми ветрами бескрайний пустырь.
Я дошёл до границ, где кончались пространство и время:
Впереди была пропасть, а сзади горела заря.
Полуссохшийся труп перед бездной стоял на коленях.
Приглядевшись, я вздрогнул. Я понял, что это был - я!
…Тупо глядя в костёр (он чадил, как и я, еле-еле),
Я стоял на коленях, покуда огонь не потух.
И побрёл я назад, спотыкаясь, без мысли и цели,
То ли жив, то ли умер, не зная, что лучше из двух.
199...