Сэр Эдмунд Уильям Госс (1849-1928)
Бесснежная зима
Сегодня зимний лес во влаге,
И воздух солнцем не прогрет;
Красот осенних больше нет,
Листва опавшая в овраге,
Мороза первый след.
О розе будущей напрасны
Нарцисса грустные мечты!
Не встанут мёртвые цветы,
Бутон, расцвет, конец злосчастный -
Вот жизнь у красоты.
Где годы счастья? слишком рано
Ушла ты, слишком поздно – я.
Кляня жестокость бытия,
Спустились к смерти мы желанной,
В себе печаль тая.
И прежде, чем возник лучистый
Луны и звёзд небесный стан,
Твой не рождённый дух мне дан
Был ясный, редкостный и чистый,
Как жизни талисман.
Когда не родились мы сами,
Свет наших душ разлиться смог
Среди космических дорог,
Что как стекло между веками, -
Но зрит их только Бог!
Есть у меня одно желанье,
Коль случай нас соединил,
А план вселенский сохранил
Душ наших сцепленных сиянье
И милость к нам склонил, -
Пусть на лесистые тропинки
Набросит свет свою кудель,
Пусть на коре блестит капель,
И вновь стремится сквозь дождинки
Ввысь жаворонка трель!
Sir Edmund William Gosse (1849-1928)
WINTER-GREEN.
To-day the winter woods are wet,
And chill with airs that miss the sun;
The autumn of the year is done,
Its leaves all fallen, its flower-stars set,
Its frosty hours begun.
Should last year's gold narcissus yearn
For next year's roses, oh! how vain!
No brief dead flowers arise again,
But each sweet little life in turn
Must shoot and bloom and wane.
Sweet, had the years that slip so fast
Brought you too soon, or me too late,
How had we gnashed our teeth at fate,
And wandered down to death at last,
Forlorn, disconsolate!
Surely before the stars were sure,
Before the moon was set in heaven,
Your unborn soul to mine was given,
Your clear white spirit, rare and pure,
For me was formed and shriven.
Ah! surely no time ever was
When we were not; and our soul's light
Made those cold spaces infinite
That lie between the years like glass,
Seen only in God's sight!
Howe'er it be, my one desire,
If chance has brought us face to face,
Or if the scheme of things found place
To store our twin hearts' light and fire
In strange foreseeing grace,--
Howe'er it be, for us at least,
The woodland-pathways are not dark,
New lights are on the boughs and bark,
And in the sunless rainshot east,
We hear a mounting lark!