Карандашный набросок
Тишина, а я увяз
Во внезапной зябкой ноте…
За оконным переплетом
Воспаленный желтый глаз.
И не видно ни души
В тусклой призрачной квартирке.
Смятый лист, карандаши…
Пытка ли? Попытка лирики?..
Что бы ни было – сбылось.
Зыбкий зябкий звук колеблет
Воздух, стены, пыль и мебель,
Вьется дымом папирос…
Всё сбылось и не сбылось.
Всё слилось в тягучей ноте,
Сопрягая «Русь» и «Врозь»,
«Жить» и «Ждать», и на излете,
«Суть» и «Смерть»… И есть ли прок
Сокрушаться и казниться?
Дышит белая страница
Предвкушеньем первых строк…
***
Вся жизнь вразнос – я всю её стопчу
В пределах тесных выцветшего града,
Где так пьянит броженье смутных чувств
В котлах дворов, в древесной сфере сада,
Где столько прыти в каменных конях,
Где мнилось укрощенье этой прыти
Наивному предшествию меня,
Который уж никак не укротитель,
Где влажны сквозняки, где бег минут
Всегда замедлен, кажется, на йоту…
Из быта, из тщеты, из тесных пут
Опять творю иллюзию полета.
Пусть хмурым Богом всё предрешено,
Такая легкость в сердце, отчего-то.
Сын тормошит: слетаем, пап, в кино.
И мы летим…
Иллюзия полета…
***
Долгое тихое шествие невесть куда...
Как сумасшествие… Дудочка всхлипнет в футляре –
Больно на слух, да и слышишь в мертвецком угаре…
Отзвуки молкнут… и кажется, что навсегда…
Ветер натаскан на стекла, в ослепшем окне
Лампочка тусклая… будто душа выгорает,
Теплится чуть на пороге кромешного рая…
Что-то подобное, помнится, тлело во мне…
Тихое шествие… к вести, которой не ждешь.
Весть ощущаешь внезапно, на мякоти пальцев –
В пальцах задумчивых листья ольхи разомнешь,
И обомлеешь, захочешь побыть постояльцем
В этой весне, чьи усталые звуки глухи,
В этом дворе, где чуть булькает жизнь в черных лужах…
Жизнь это химия… В легких продрогшей ольхи
Чахнет скворец, наглотавшийся нефти и стужи…
Он, как и дудка, способен на всхлип да на вскрик –
Хриплый, простуженный, непоправимо прощальный…
Трудно дышать – так на музыку мы обнищали.
Вся и надежда на темный, невнятный язык
Вести нежданной, всё длящей планиду вперед,
Всё не дарующей трезвости строгой рассудку.
Жизнь это все же алхимия, магия, дудка
Змей заклинателя, что еле слышно поёт…
Вхождение в молодую траву
И босиком ступивши на траву,
В промытые апрельские побеги,
Взгляд опрокинув чуткий в синеву,
Не помня Бога и забыв о беге,
Дыханье задержу – на жизнь? на миг?
Но тишину иначе не расслышишь.
Она в траве и выше, выше, выше…
Она вокруг. И вот я к ней приник,
Проникся ею – выдохнув, вдохнув.
И время в естестве своем незримом
То вспять идет, то мчит куда-то мимо,
То замирает, землю покачнув…