Как старый фильм, из подсознанья тяжко
Пустырь всплывает — васильки да маки,
Бутылки битые и среди них ромашка;
А дальше — порыжевшие бараки,
Белье, струящее, подобно каравеллам,
Мечтания о флоре незнакомой,
Здесь пузырилось по веревкам квелым
Над Гималаями металлолома.
Дорога всласть пыльна и молчалива,
И накаленный воздух терпко тает,
И панораму улиц прихотливо
В загадочный узор переплетает,
Где прошлое и будущее — рядом...
И женщина стояла на пороге
Средь простыней, отмеривая взглядом
Задумчивым, но, право же, не строгим
Пространство, где пыля свои ботинки
Шагал я к другу, с любопытством детским,
Жизнь городка вбирая, как картинки
Какой-то старой книги на немецком,
Где обо мне рассказывалось, вроде,
А также об ее упругом платье,
Пестреющем на солнечной дремоте, —
Но слов чужих мне не был смысл понятен.
И лишь картинка белизны дороги,
Оград паренья в полудреме зыбкой
И женщины, стоявшей на пороге,
Что подарила мне свою улыбку,
Где прошлое и будущее — рядом,
Где давнее стремится к возвращенью,
Где вдруг перекрестились наши взгляды
И разошлись в томительном смущенье.
А там — герань за треснувшим оконцем,
Изломы стен, залитых жарким солнцем...