Немой треножник замер у подножья голосистых ив
Не мой земляк навёл на ивы объектив
Худой художник (как он терпелив,
четвёртый час ваяет ивы на холсте)
стоит и курит трубку у подножья ив.
Подле него его земляк – фотограф ив.
Они стоят своими спинами ко мне.
В моей тетради я пишу о них свой стих.
О том, кто больше прав из них двоих,
во вдруг возникшем споре о прекрасье ив.
Стоят китайцы. Я пишу не стих.
Совсем не об их споре, не о них.
Я просто так сижу, мечтаю на холме.
Там озеро внизу меж ив мерцает мне.
Седую трубку сунул в рот старик.
По-русски крикнул на китайском «янь»!
Сверкнул в ответ ему японский объектив,
Клубком свернулись ивы на его холсте.
В моей тетради море прозы о луне.
Луне, что освещает то подножье ив,
которое запечатлел со вспышкой объектив.
Ночная проза кончилась началом рифм.
Приехал с солнцем лифт в такую рань.
Треножник впечатлил красою нимф.
Внизу у озера наброски Гуань-Инь,
которая кропит живой водою при луне…
своею веточкою нимф, лежащих на ковре…
Китайцы быстро перестали спорить о весне…
Цветущей ивой продолжала наслаждаться жизнь…