Растут снега за крыш водоразделом
как приращенье времени. Письмом
китайской кисточки на небе порыжелом
нам облака расскажут о былом,
точнее, о несбывшемся – как будто
есть произвол их в небе различать.
И это время тоже неподсудно,
и это имя – тоже есть печать.
Я имена твержу и лгу губами,
они как пух, как бездна и как грех,
они стоят, сверкая черепами
в лесу судьбы, которой имя – смех.