Тысячелетья Юпитер на троне покоится властно
С полузабытой поры, когда юную деву,
Дочь свою выгнать из горнего дома решился
Силой закона, творимого им, Громовержцем.
Косу свою расплести пред людьми, как посмела девица?
Разве кому кроме Феба позволил блистать он
Ярче себя? И к тому безрассудную песню
Пела Комета, когда сей поступок творила.
Что ж, для безумцев, для их беспокойного сердца
Издавна он уготовил два места злосчастных:
Сыну Япета - мученье в холодном безмолвии бездны,
Дочери - полночь вселенной и долгие муки изгнанья.
Сколько к отцу за века повидаться она приходила?
Не сосчитать, да и кто же осмелится помнить,
Если Властитель к отверженной деве спиной повернулся...
Ныне Юпитер не тот, кто был грозным тираном,
Ведь в средоточии сердца копил он веками развязку
Муки своей,- да он - бог, но над миром не властен,-
Дочь он изгнал, но во тьме не иссякло горенье,
Песнь ее дерзкая с ходом веков не ослабла,
Грезится чуткому уху. В далеких задворках вселенной
Лик ее высмотреть силится старец смирённый.
В темную полночь, оставив гордыню, выходит на небо,
В скорби стенает:"Вернись же! Вернись же, Комета!"
Дочь услыхала в таинственных далях безбрежных
Зов его, к отчему дому стремится.
Встречей уж грезят два родственных любящих сердца,
Вдруг понимает отец, что вселенский закон и свобода
Встретиться в мире не могут жестоким велением Крона.
Хоть и иного закона ревнитель великий Юпитер,
Цепи достались ему вместе с троном отцовским в наследство.
Дочь изгоняя, пред всеми он бросил заветное слово,
Гибель предрек он во гневе ей в час возвращенья.
Ныне бессилен пред роком и смертью Отец-Громовержец.
"Дочь, поверни! Уходи! Я прошу тебя! Дочка, не надо.
Будут смертельными наши объятья. Но, нет, не обоим.
Горе. О, горе. Ей - смерть, мне - бессрочная мука.
Вечная мука бессилья бессмертному. Богу!
Дочка! Но что я кричу? Ведь закон тяготенья
Ей не подвластен, а я отменить не посмею
Силу движения, жизнь мириадов вселенных.
Вот уже близится лик ее радостный, светлый.
Счет на секунды... Приди же в объятья, Комета!
В миг сей прости мне мой грех, я простил тебе счастье..."