Перед ночлегом чайки раскричались
За полуледяной ещё рекой.
Под грустный гвалт, на самом дне печали
Слепые камни обхожу с тоской.
Нет на полвека памяти в народе!
Напрасно усыхают три сосны,
И звёзды покосившихся надгробий
Лучами колют у потомков сны.
Душа темна, как снег чернильно-сажный,
Река проносит траур ледяной.
Забрался на могилы бокс гаражный,
Как танк врага на пядь земли родной.
Без крика пролетевшая ворона
Гостинца не увидит на буграх.
И больно мне за всех, кто похоронен,
И трудно отыскать мне предков прах.