Отчужденье разволакивает в стороны
Дома окраин, тропы, фонари,
Комочки взглядов, окон стоны черные,
Извивы лестниц на дуге зари.
Чужесть препарирует бессонную
Зябкую березу в щепки зло.
И срывает трубку телефонную
С рычажков, ударив ей в стекло.
Опадает высохшим горчичником
С области лопаток крыльев пух.
И глазастым, сонным детским личикам,
И веселым пальцам многих рук
Больше не дана для игр и радости
Переливно-светлая душа.
Стала самость в каждой малой малости
Осторожно, в полноздри дышать.
Дышит не надышится.
Что же остается?
Чем себя утешить?
С чем себя связать?
Неизменно прежнее в золотом колодце,
Но не черпать прежнего, капель не ронять.
Далеко грядущее. Далеко, как солнце.
Далеко грядущее на златом крыльце.
Но теперь? Но нынче-то?
Тихо-тихо бьется
Отчужденным призраком
С пальцем на кольце.