Я все давно решил. И, сидя на кровати,
На пламя камелька смотрю, как пироман,
Где желтые листы исписанной тетради
Фатально занялись, чернея по краям.
Я все давно решил. Внутри темно и пусто,
Как после похорон. Наверно, оттого,
Что жгу в который раз не мысли и не чувства,
А буквы и слова и больше ничего.