Я давно колокольчик и к судьбе сей привык.
Заказал меня, помню, бородатый мужик,
Ну а вылил из сплава, серебро где и медь,
Мастер с детской улыбкой, по фигуре – медведь.
Голос дали мне громкий, научили терпеть
Языка удар бойкий и подольше звенеть,
А потом колокольне подарили меня...
В сутане монах, в чёрной, по привычке стоня,
Поднимался с рассветом, чтобы дернуть за нить
И меня для молитвы ото сна разбудить.
Я от сильных ударов словно листик дрожу...
Нет, конечно, монаха я за боль не сужу:
Тот монах и не знает, что в ночи, в тишине,
Я тоскую по звуку - он гнездиться во мне,
И терплю муки боли потому, что я сам
не могу зазвенеть, чтобы спеть песню вам.