Нам, учтите, обычные Слопы вреда
Не приносят, хоть постны на вкус,
Но бывают Буржумы средь них, и тогда..."
Пекарь охнул и рухнул без чувств.
ДРЫГ ТРЕТИЙ
Его льдом оживляли, ему сдобу давали,
Кофе с уксусом лили на темя,
И горчицей кормили, и ответить просили,
Что такое "перфектное время"?
И вот утомлённо он начал вставать,
Как будто душой изнемог,
Звонарь приказал: "Господа, не визжать!"
И бомко ударил в звонок.
Мир ослеп и оглох: смолкнул визг, замер вздох,
Даже вопля не стало и воя,
А ранимый душой (прежде званный "лапшой")
Поднялся и поведал такое:
– Были бедны, но честны отец мой и мать...
– Бог с отцом, опустите начало!
Если солнце зайдёт, Слоп возьмёт и уйдёт,
И тогда наше дело пропало.
– Сорок лет – не пустяк, – грустно молвил бедняк, –
Но раз нужно друзьям позарез,
Я их выброшу круто, до последней минуты,
Когда к вам на корабль я влез.
– Благонравный мой дядя (как молвили встарь)
На прощание мне говорил...
– Опустите про дядю! – воскликнул Звонарь
И угрозно на всех зазвонил.
"Отпрыск, знай моё слово, – дядя рек, – лишь простого
Слопа я вам желаю поймать,
Он с гарниром не хуже прочих блюд и, к тому же,
Им удобно огонь высекать.
В очках и дерзаньях, с петлёй и стараньем
На поиски Слопа ступайте,
И шилом страшите, и мылом маните,
И сто золотых обещайте..."
– (Мы возьмём тебя, Тварь), – храбросмелый Звонарь
В круглых скобках заметил поспешно. –
(Это – так! Это – да! Этот способ всегда
Был в охоте на Слопа успешным!)
Но хочу, чтобы ты, мой блестянчик, постиг:
Если кто на Буржума наткнётся,
Вы бесследно и тихо растаете вмиг
И увидеться нам не придётся".
Потому эта мысль леденит мою кровь,
Потому моё сердце, как чаша,
Где навеки– веков налита до краёв
Тяжким студнем дрожит простокваша.
Вот чего, вот чего..." Оборвавши его
Зычно крикнул Звонарь: "Ты не трус!"
– Дайте мне досказать: "Вот чего, вот чего,
Вот чего, вот чего я боюсь".
По ночам изнывая, Слопа я убиваю,
Вижу я в предрассветную сонь,
Как с гарниром его я подаю на второе,
А потом высекаю огонь.
Но коль мне попадётся Буржум, я постиг,
(Дядя прав был, я вас уверяю!),
То бесследно и тихо растаю я вмиг,
И от этого тяжко страдаю.