Мой мозг был раньше кучей поролона,
Сейчас он полосатый, как матрац,
Я не считал себя всегда дебилом,
И не считаю им себя сейчас.
Меня не выгоняли с универа,
Как Текина когда-то ни за что.
Да, в принципе, я в нём и не учился.
Давно я не учился …. Ох, давно!
ГУт.
Я небыл в децтве дауном,
И небыл вундеркиндом,
Я в школе не учился,
И в садик не ходил.
Я был савсем абычным,
Жывотным неприличным,
В бальшой лахматой шкуре …
Сабакой, значит был.
Гулял я, где хотелось,
За кошками гонялся,
И лазил по памойкам,
Когда хотелось есть.
А если не хателось,
То я по ним не лазил,
Ваще ничё не делал,
И в этом был я весь.
Я мог не жрать неделю,
Валятца на асвальте,
А мог и не валятца,
Сидеть, и тупо выть.
На разные там Сонцы,
И Луны, и Сатурны,
И Марсы всеразличные,
Каторых и не счесть.
Я мок бы быть,
Ваще, простым бараном,
Стоять и пялитца
На красные врата.
А мог быть просто
Шкуркой от банана.
Мазгоф не надо,
Вечная лафа!!
А круто быть ремнём от партупеи,
Носить огромный чёрный писталет.
Или накидкой старого пигмея,
И прятать стыд его, и интеллект.
Как хорошо быть просто кучей грязи!
Никто в такую кучу не пойдёт,
И так валятца тупо на пространстве,
Раскинувшимся в ширь и долготу.
Трассирующей пулей ахуенно,
Лететь во мраке нОчи по степи,
И где-то вдалеке, сквозь камуниста,
Мне просвистеть, оставив след в ночИ.
А было бы не хило стать индейцем,
Каким-нибуть Ганчюком на кане.
Или кавбоем быть в агромной шляпе,
И с мощным писталетом в кабуре.
И даже если вдрук гидроцыклопы,
В скафандрах вадалазных к нам придут,
С недобрым чёрным умыслом каварным,
Я в виде Рэмбы, буду с вами тут.
А как прекрасно быть агромным Шварцем,
Или крутым, как Норрис Чак,
И очень стрёмно быть, как Рома Жуков,
Или другой, какой такой чудак ….
ВМ/ГУт. июль, 1998.