- Слово автора -
Я меняю жизнь на грехи,
Как меняют сигареты на окурки,
Я меняю свет на огни,
Как дети меняют шкатулки.
Я меняю слова на чувства,
А не слова на слова.
Я меняю свои абсолютства,
Как меняют жизнь на судьбу.
Я все время что-то меняю,
Но все же чего то не нахожу.
Но движения обостряя:
"Живу? Живу. Живу!" - себе я твержу.
Слова... обычные слова... с каким трудом они мне даются... как будто где то между моим миром чувств и тем что мы зовем нашим миром, они застревают. И уже там органически не перевариваясь выплескиваются на холст бумаги рисуют, с помощью непонятный мешанины запятых и чернил, эти образы которые возможно по детски жестоки и наивны, но близки каждому, кто еще не окончательно обменял свои чувства на словарный запас слов их обозначающих ...
Мышонок
Вместо эпиграфа:
Нашедший себя теряет зависимость от чужих мнений.
Его разбудило желание... Желание почувствовать запах теплоты рук, парного молока и свежеиспеченного хлеба... Пропустить этот запах сквозь себе... Это желание будило его каждое утро... Он никогда не чувствовал этих запахов, или прочно забыл об этом, но был просто уверен, что пахнет абсолютно все, даже нежность...
Он потянулся и открыл глаза... И несколько минут, не шевелясь, просто смотрел на пробуждение дня, видневшегося, где-то очень далеко, в нескольких сантиметрах от него, за пределами его норки...
И пока, наконец, утро не выдохнуло солнце полностью на горизонт, он так и не рискнул пошевелиться, как будто если б он это сделал что то бы изменилось...
Мышонок сел и занялся водными процедурами... Умывая мордочку, он задумался над тем сном, что почти каждую ночь ему снился: как будто у него есть своя стеклянная комнатка, в которой он прижимается к теплому боку... кого то очень родного, и ему не надо искать себе пропитание, потому что есть руки, теплы, нежные, пахнущие томной розой, которые дают ему еду, а иногда даже играют с ним... Вспомнив этот запах он подумал, что может именно так и пахли нежность и теплота, в которой он так нуждался?! Запах теплого бока во сне пах заботой и молоком (по крайне, мере он хотел в это верить, что это именно так)...
Он начал чистить свою шкурку ото сна. Она была белоснежной и, казалось, что светиться изнутри... Поэтому он старался не выходить ночью, он был уж слишком заметен, как лучик фонарика вдалеке... Днем же его воспринимали как солнечного зайчика, и кто-то просто не замечал, а кто-то просто отмахивался, и прищуривал глаза от рези, часто с ним играли только дети, иногда давая ему что то из своих завтраков. Но чаще всего он просто мешал, его присутствие раздражало, даже не зримое. Потому что тот внутренний свет, что собственно и вел его по этой жизни, уж слишком рвался наружу. Но он привык к этому раздражению окружающих, и пытался с этим жить.
Закончив свои процедуры, мышонок выскользнул наружу. Задача таких вылазок была всегда одна: найти пропитание. Но еще всегда была одна мечта: найти приют, точнее дом... свой дом. Но это была мечта...
Сначала мышонок всегда двигался по малознакомым маршрутам, оставляя знакомые маршруты, на крайней случай, если уж совсем ничего не найдет... Он знал, ГДЕ его накормят, но не хотел быть настойчивым. Он когда-то нарывался, что "в привычных местах" перед ним захлопывали дверь, он уже не обижался. Обычно это значило, что он либо наскучил, либо, там завели любимца, и для него ничего уже не оставалось.
Конечно, он знал еще один выход - помойка, но был... слишком домашним, наверное, чтоб пускаться до этого. Да и сторонился той компании, что обычно мельтешит комочками ярости там, которые привыкли к боли одиночества, которой уже не хватало им, и они искали ее в окружающих. Нет, это был не страх к ним, их он не боялся... Он боялся заразиться ожесточенностью, которая рвалась из них.
Продолжая двигаться куда то, по наитию, он не знал, найдет ли он свою мечту, или нет, или хотя бы суррогат ее, или поиски и останутся поисками... Но он точно знал, что его никогда не перестанет мучить один вопрос: почему все решили, что мыши любят сыр?
Он остановился перед не знакомой дверью и поскребся, так аккуратно и осторожно, как обычно вылизывает мать своих детенышей, и по привычке сделал несколько шагов назад.
Дверь распахнулась, на пороге возникла молодая, но очень уставшая женщина, и тут мышонок почувствовал знакомый запах томной розы и глубоко втянул его, как будто хотел оставить его внутри себя навсегда... Женщина не сразу поняла что скреблось, и только через несколько секунд опустила глаза... И мышонок напрягся, потому что испугался, что она сейчас закричит, но вдруг ему показалось, что взгляд её смягчился, как будто она увидела, лучик спасительного фонаря, которого уже не ждала...