…я убил волка.
В ту ночь мы шли распадком между сопок, продвигаясь всё дальше на север, по самым диким местам Хоккайдо, определяя путь по звёздам, ярко светившим в этом чужом морозном небе.
Волчий вой преследовал нас с самого начала пути, то возникая одной нотой и постепенно переходя в разноголосицу, то внезапно накрывался обманчивой тишиной на долгое время, то вдруг обрушивался с сопок тоскливым хором.
Нервы были натянуты, как струны сямисэна, и господин начальник отряда, Ёсио из рода Ямада по прозвищу Райдэн, уже не сдерживаясь, ругался шёпотом сквозь зубы и сплёвывал на снег, как-будто слова эти жгли ему язык.
И тут я увидел его – тёмный силуэт на снежном фоне склона, и два горящих глаза. Не осознавая даже своих движений, метнул копьё в сумрак. За свистом воздуха раздался глухой вскрик. Когда мы подошли, волк вертелся на боку вокруг оси копья, торчащего меж рёбер, и захлёбываясь хрипом, старался достать до древка зубами и выкусить его из тела, как блоху из шкуры. Он разбрасывал веером брызги крови и клочки шерсти. Снег вокруг был загажен, и пахло дерьмом, псиной и свежим мясом. Райдэн, недовольно морщась, отсёк ему голову. А я долго очищал копьё снежной крошкой, мёрзлой землёй и прошлогодней сухой травой.
Под утро, как и намечалось, мы выбрались из распадка и вышли к айнской деревне. Тут же разбившись на фланги, молча покатили на неё смертоносной лавой. Из первой же хижины на окраине вылетел на меня здоровенный айн. Спутанные космы падали на бешеные глаза, а из глотки сквозь густую бороду с брызгами слюней вырывался рёв разбуженного зверя, рождённый где-то в глубинах его большого нутра. Наткнувшись на моё копьё, он сразу замолчал, жадно глотая снежинки широко открытым ртом, но тут же, ещё больше выпучив уже выпученные глаза, схватился обеими руками за древко. И непонятно было, то ли он тщится вытащить остриё из своей печени, то ли сначала хочет вырвать копьё у меня из рук. Тогда я дважды крутнул лезвие, расширяя рану, и рванул на себя, освобождая оружие из его лап и его плоти. Он продолжал стоять, загораживая мне путь, шипя горлом, и ощупывая воздух там, где только что торчало древко. Кровь, обильно пропитавшая волчий мех кухлянки, толчками стекала к его ступням. Я отбросил копьё, и резко провернувшись на опорной ноге, сшиб его точным ударом уро-маваси-гери. Но и теперь большой айн не хотел умирать. Он булькал ртом, выпуская розовую пену, впивался ногтями в наст и разрывал его до земли, он молотил пятками и выгибал спину. Наконец затих, уставившись странно-блестящими глазами в утреннее заревое небо, похожее на снег смешанный с кровью. Пробегающий мимо с факелом Райдэн, поджигая хижины, крикнул мне что-то ободряющее. Пламя отражалось в застывших глазах айна. А я вдруг подумал, что этот мёртвый взгляд напоминает почему-то те две горящие точки ночью на склоне сопки. И представилось мне, как оба они – два больших и яростных зверя, -- уходят куда-то вперёд не оглядываясь, неторопливо перебирая ногами в общем-то уже не нужную им землю.
С тех пор не дают они мне покоя.
Куда вёл путь их?
Куда ведёт путь меня?
Где остановимся мы?
И зачем всё это?