В третьем четвертом, когда кукарекал петух,
путая нам расставанья со встречами, с пох
мельями, в час не по разу до часу, до двух
требуя колы в лоханку, как кол или лох -
в третьем четвертом мы были похожи на мы -
то в генитальном безумии, то в миллиме
тре от убийства. Но если такие псалмы
богу угодны, то было нам место в псалме.
Кстати, петух гутенморген себе на беду:
мальвы у дома еще не пожухли, когда
два садовода его обратили в еду,
да: в килограммы еды. А болтают, что да
же с небольшим. Одуванчики божии из
группы соседок - его кукареканья без -
вяло тянули свое про загробную жизнь,
ан - петухам не дано воспарять до небес.
Как мы друг друга любили, любели, любли!
Я не читал ничего, чтоб бывало на лю
бом языке ли, наречии, жесте Земли,
так сопряженно спряжение слова "люблю".
Как мы гнобили друг друга, гасили - едва,
голые, потные, не отдышавшись, не ве
рнувшись вполне на диван - а и был ли диван?
Как мы - чем попадя - поддых, да по голове.
В третьем четвертом, четвертом четвертом и ше
стом или выше - но если такие жи-ши
Тяну угодны, то было нам место в жи-ше -
как в шалаше, если б Тян не спалил шалаши...
Кстати, петух доннерветтер не кстати. И ну
снова его и туда же, вовнутрь или вне.
Третий четвертый уйдет. Да и нам он не ну
жен. Мы на пятом шестом. Это как бы вдвойне.