Если ад существует, то это твоя страна
с инфраструктурой нечистого, первым делом
убивающей мысли, поскольку сама
ещё не знает о том, что тело
всего лишь только привесок к рассудку, быт
с коллекцией сковородок, мешок с костями,
и если честно, его я хотела б сбыть
совсем за бесценок в целом или частями.
В чём бесспорно есть смысл. Но пока за окном пейзаж
говорит о трагедии жухлых веток
и небес самый верхний, самый последний этаж
угрожает обрушить себя на дряхлое лето
в виде расплавленной стали, в твоих краях
то же пекло и тот же горячий воздух,
вдыхать который, всё равно, что песок на зубах
перетирая, читать восторженно оду.
Знать бы, где упадёт предрассветная вновь звезда,
остановится чувство, скрестят размышленья шпаги,
учредил бы запрет заходить в неизвестность, туда,
где царят все твои буераки, каналы, овраги,
вообще все такое, что составляет весь
этот ужас, всю эту аморфность формы,
отрицающей все, на что можно не только сесть,
но и лечь после всех перемирий, ссоры.
Но не выпало счастье. Не выпал желанный дождь
и нога не ступила, увы, в направленьи верном,
чтоб увидеть эдем, где, пожалуй, чешуйчатый хвощ
вместо труб прорастает, и волн Инферно
не видать на поверхности миролюбивых рек,
и тоска не снедает похлеще заморской хвори,
и, наверно, есть все, о чём бы мечтал человек,
причисляя сюда подогретый песок и море.