Люблю я женщину, ей далеко до львиц,
что ранят каждый раз своею красотою.
Наследница она богатств продажных жриц,
но мне плевать уже, что скажут за спиною.
За пару долларов ее любой возьмет,
но значит ли сие, что прочие – святые.
Куда ни глянь везде двуногий скот живет,
в узде ли нам держать порывы молодые.
Болезненно хрупка она желанна мне
как бледная луна во мраке долгой ночи.
Она единственный для сердца свет в окне,
когда небесный свод для мозга обесточен.
Плешива, что с того, ведь скроет все парик,
косит и шепелявит, воображенье тут же
исправит все с лихвой, изъян сей не велик,
особенно тогда, когда он с пылом дружен.
Чахоточная грудь влечет меня в постель
своею худобой. Уродство шлюхи этой
превращено судьбой в орфееву свирель,
что мерзость для других, то чудо для поэта.