Свежесодранной волчьей шкурой
расстилалась под небом степь,
И луна, озираясь хмуро,
исподлобья сочила свет
на поля, на луга, на горы
жёлтой патокой тишины,
а ветрА оголтелой сворой
рвали рощицы за штаны…
Два патрона…один – навылет….
Смерть – волчице…
Охотник – рад…….
Сучье племя – собаки взвыли,
нервной дрожью смирив азарт…
Дымом - кровь, преисподней - пасти…
Тушу в сани……и перекур…
Много ль надо ловцам для счастья? –
пару-тройку звериных шкур,
да уйти к потайной избушке –
слушать ветер в печной трубе…
По сто грамм…
Ну, а после тушу
освежовывать на дворе….
Как верны и точны движенья –
нож легко полоснёт живот,
пальцы быстро, без напряженья
между ребер скользнут
и вот
на ладони кровавым сгустком
сердце волчье….
- Ко мне, Дружок!
Хочешь мяса? Попробуй…..вкусно……
На вот……ешь…….ешь, сказал…..щщщенок!
И слюной истекая, жадно,
торопливо вгрызался пёс
в мякоть волчьего миокарда,
кровью вымазав теплый нос…..
Вдруг незримо в лицо убийцы
недоверчиво…..с холодком
заглянула душа волчицы
Дрожь по телу….
И в горле ком…...
- Что-то ветром подуло, чуешь?
Эй, Дружок, заходи-ка в дом….
Хрен с ней….с тушей……доосвежуем….
как-нибудь не сейчас, потом….
Поплотнее захлопнув ставни,
он не видел, как в лунный свет,
серпантином вплетался странный,
незатейливый, волчий след -
так Душа уходила к звёздам,
унося с собой тайный груз,
чтобы вечером зимним, поздним
источать колдовскую грусть…
И с тех пор по ночам не спится
ни охотнику и ни псу -
голубые глаза Волчицы
льют с холодных небес росу…
Сколько вызрело полнолуний!
Сердце мается, вой не вой:
не забыть той Волчицы юной –
видно, душу, взяла с собой…