Пролог
Плач океанид
"Плачьте, сестрицы, при виде страданий красавца титана.
Плачьте о сыне Япета, о брате двоюродном нашем.
В месте пустынном, в краю не обласканном солнцем,
Где безотрадная пустошь, где только суровые скалы
Низкий свинцовый покров острием до небес прорезают,
Где ни деревьям, ни слабенькой тонкой былинке, ни моху
Жизнь не дана, где повсюду лишь груды жестокого камня,
Голого мертвого камня, что ранит бездушием гордого брата.
Пена морская, рожденная волнами бурного моря,
Жизни не может дать месту мучений, кормилищу ада.
Плачьте, сестрицы, слезами пополните мутные воды,
Горем удвойте вы горькость волны, омывающей берег.
Пусть сострадание силы прибавит распятому брату,-
Вечны мученья бессмертного, гордого, стойкого мужа
Нашей сестры Гесионы, титана, плененного Зевсом,
Скорбь предпочевшего службе у властного злого тирана.
Матери просьбы отвергнул и увещевания братьев,
Был непреклонен с Гермесом и в недрах неистовой бездны,
И у орла на кровавом и диком пиру ежедневном.
Плачьте, сестрицы, поддержим слезами могущество духа."
Первый из смертных, могучий Геракл, обратясь к Прометею,
Молвил, едва удержав свою скорбь, видя тяжесть страданий:
"Кто ты, бессмертный? И сколько сгубил ты невинного люда?
Иль за какие иные лихие деянья прикован
С грудью пронзенной к ужасной скале в богом проклятом крае?
Чем прогневить ты сумел на века всемогущего Зевса?
Океаниды солеными сделали волны морские.
В землях соседних их горестный плач по тебе еще слышен
Чуткому уху, но в мире не помнят за что ты страдаешь.
Прервана связь поколений и людям отрезана память.
Смертным не внятны стенанья вне мира распятого бога.
Кто ты? Ответь, не томи, не молчи, меня мучат сомненья."
Гордо смотрел Прометей со скалы на гиганта Геракла.
"Муки мои не постигли меня волей рока нежданно.
Должен нести я их вечно за дар, предоставленный смертным,
Должен страдать и стонать на скале несчислимые годы,
Ибо из горна Гефеста похитил огонь я священный,
Дал его людям, и выучил смертных, наукам, искусствам,
Плавке металлов, и впряг быстроногих коней в колесницы,
Силу быков я ярмом закрепил перед кованным плугом,
Парус простер над галерой и действие трав обнаружил.
Я облегчить хотел смертным давление тяжкое плоти,
Дух их к свободе направить, избавив от горестей жизни.
Вот за какие лихие деянья меня покарала рука Громовержца...
Выслушав все, уходи, не испытывай грозного Зевса,
Солнце восходит, и мчится орел на похмелие кровью.
Разум людской помутится при виде всей чаши страданий."
Видит Геракл приближение хищной безжалостной птицы,
Видит он раны на теле и сердцем предвидит развязку.
Лук и стрелу с желчью Гидры дополнил мольбой к Аполлону.
Взвилась стрела и пронзенный орел рухнул в бурное море.
Быстрый Гермес появился, спустившись с вершины Олимпа.
Словно туманом окутал он ласковой речью титана,
Просьбою: "Царь милосердный тебе обещает свободу,
Если откроешь ты тайну кончины владычества Зевса!"
Тысячелетия ждавший титан отвечает Гермесу:
"Если не вступит с богиней Фетидою в брак Громовержец,
То не свершится с ним жребий указанный Мойрой.
В жены Пелею отдайте морскую богиню Фетиду,-
Пусть будет сын ее первым из первых, но смертным не богом."
Палицей мощной Геракл разбивает оковы титана,
Клин из груди его твердой рукой вынимает. Свободен (?)
Ныне титан Прометей. Вновь пылает дерзанием сердце!
Гермес с ухмылкой:
"Помнишь еще, Прометей, начертанье великого Зевса?
Будешь свободен ты, если другой снизойдет в преисподню
Вместо тебя навсегда. Так молись за кентавра Хирона.
Зевсом прощен ты и освобожден человеком Гераклом,
Мрачное царство Аида Хирон избирает свободно.
Ты же... отправишься к смертным к земному кресту приобщиться!
Многие годы один ты распят был в безликом пространстве,
Ныне пойдешь средь людей по велению грозного рока!"