ПЕВЕЦ МИЛОСЕРДИЯ (о стихах Константина Константиновича Роше)
Константин Роше был лично знаком со многими выдающимися деятелями науки, культуры, композиторами, мастерами русского слова, Его чуткая душа песнями светлой скорби отзывалась на смерть великих людей, таких как С.Я. Надсон, А.А. Фет, П.И. Чайковский, А.Г. Рубинштейн, ибо понимал поэт, что уход каждого из них является для человечества в своем роде невосполнимой потерей, как бы песней недопетой, которую никто иной в мире больше так, как они пели, петь не сможет. И, пожалуй, как ни у кого из иных, более известных поэтов, находим мы в книге Константина Роше осознание величайшей ценности каждого человека как духовного существа, предназначенного к равноангельскому служению единому Богу, понимание недопустимости, бессмысленности посвящения человеком себя чему бы то ни было иному, кроме этого спасительного служения. Отсюда и характерная для его стихов воистину равноангельская скорбь о падших и заблудших, погрязших в пороках и страстях - всех тех, кто позволил греховным мыслям, чувствам и делам до неузнаваемости обезобразить светозарный ангельский перволик.
Константин Роше, несомненно, был прекрасно знаком с мировой литературой, более того, творчество его является неотъемлемой ее частью. Многие стихи, при более внимательном рассмотрении, оказываются, в своем роде, дополняющими и способствующими более глубокому духовно-нравственному раскрытию тем и образов великих классиков мировой литературы, таких как Гюго, Андерсен, Крылов. То есть, его следование темам великих мастеров ни в коей мере не является подражанием, но именно сотворчеством, именно участием в соборном восхождении вдохновенных рыцарей пера к тем сокровеннейшим вершинам и неизведанным просторам, где происходит таинственное и благодатное общение человеческого духа с неизреченным дыханием Духа Святаго.
Быть может, кто-то из утонченных ценителей поэзии и упрекнет Константина Роше в "старомодной" наивности и сентиментальности, кто-то из придирчивых критиков станет с упоением искать несовершенства в форме его стихов. Но ведь мы, христиане, самой жизнью призваны, живя здесь, на Земле, выделять и усиливать совершенное в несовершенном, лучшее оставлять, а прочее - простить и забыть, чтобы из-за нашего невнимания несовершенство не дерзнуло бы превознестись до небес и занять место совершенного. Вот поэтому так важны, так нужны для нас сейчас, именно сейчас, стихи Роше, через которые Сам Господь призывает нас столь чутко внимать голосу совести, чтобы зовущий к святой свободе и простоте голос этот, тихий и властный, стал для нас слышнее пеленающих душу объятий массовой антикультуры.
Если угодно, поэзия Роше, по-существу, подобна странствующему воину Христову, который, вооружась бессмертным Божественным глаголом, среди тьмы ему противоборствующих оказывается непобедимым. И подобно самим Богом ведомому поводырю указывает нам христианин-поэт путь по духовной пустыне, по современному бездуховному "экономическому раю" и даже по тернистым тропам начала дорог духовной брани к непрекращающимся источникам воды живой и вечной, к устремленным нам навстречу ослепительным вершинам высоты духовной, откуда тихо и кротко, свято и просто влагает в наши сердца Спаситель блаженную правду, и сонмы ангелов сослужат Ему. И, наконец, если угодно, возвращение в мир поэзии Роше и подобных ему поэтов-подвижников знаменует собой для нас новый этап пути к полноте церковной жизни народной: от обрядоверия к живой и искренней вере, от механического требоисполнения к сокровенной глубине богообщения, из подобия культурного гетто - к простору соборного, всенародного созидания исполненных благодати форм, от лже-нищеты духовной - к нищетой духовной богатому истинному христианскому благородству..
ЗВЕЗДА
(Из Франсуа Коппе)
Сочельник. Уж полночь; толпами
Из церкви прошел весь народ.
Мороз все крепчает. Звездами
Усыпан, горит небосвод.
И двери, и ставни закрыты,
Все зябнут, согреться хотят,
Избушки в снегу ВСЕ зарыты
И, сгорбившись, грустно стоят.
Селенье пустынно, безмолвно,
Не видно огней, люди спят,
И только на землю любовно
Дрожавшие звезды глядят.
Но тише! Вот ангел слетает
С надзвездной лазури ночной:
В камин башмачки выставляют
В сочельник все дети с мольбой.
Блистая небесной красою,
Теперь, как всегда, -сотни лет,
Насыпал он щедрой рукою
Чрез трубы игрушек, конфет, -
И думал уже удалиться,-
Вдруг видит он, с краю села
Убогая хата ютится,
По крышу в сугроб вся ушла.
В тот миг ни одной он игрушки
В хитоне своем не имел
И мимо убогой лачужки
Направить полет свой хотел.
Вязаньем чулков добывая
Гроши лишь на хлеб, там жила
Со внучком старуха больная
И бодро невзгоды несла.
Кругом нищета... ни одежды,
Ни утвари... холод и мрак...
А все-таки, полон надежды,
Ребенок поставил башмак.
Ах, ангелы все, к сожаленью,
Не носят ведь денег с собой,
Но как отказать в утешеньи
Несчастным в невзгоде лихой?
О, этого Бог не желает!
С улыбкою ангел парит,
И звездочку с неба срывает
И с нею к лачужке летит.
Звезду он бесплотной рукою
В червонец тотчас превратил
И, тихо летя над трубою,
Монету в камин опустил.
Смутясь вдруг, в обители рая
Взлетел он на светлых крылах
И видит там Дева Святая
С младенцем-Христом на руках.
Младенец, его утешая,
Снял детской невинной рукой
Звезду, что, венец украшая,
Сияла на Деве Святой.
И с светлой улыбкой привета
Звезду Херувиму подал:
"Снеси вот ее до рассвета
на место!" - ему Он сказал.
И сонму ученых хотелось
Не раз объяснить, отчего
Вдруг ярче звезда загорелась,-
Но он не открыл ничего.
СВЯТОЙ ИОАНН БОГОСЛОВ
Святой Апостол Богослов,
Все силы потеряв от тягостных трудов,
Не мог уж в старости ходить,
И стали на руках тогда его носить
В собранья преданных ему учеников,
И там из уст святых потоки вещих слов
Восторженно лились и в душах укрепляли
Все то, что нам Христос, когда Его распяли
Для нашего спасенья завещал.
Но старец с каждым днем слабел и угасал,
И взор его святой хоть и горел так чудно,
Но говорить ему уж становилось трудно.
И он, согбенный тяжестью недуга,
Твердил всегда одно;"любите вы друг друга!"
И, слыша, что Иоанн все то же говорил
Один христианин Апостола спросил:
-"Скажи, учитель, мне, зачем ты повторяешь
Одно и то же все?" - "А разве ты не знаешь,
Что это заповедь Христа?" - Апостол отвечал, -
Она собою дивно выражает
Весь смысл того, что составляет
Закон, который нам Спаситель преподал!"
В ТИШИ ПУСТОГО ХРАМА
Люблю я тишину и мрак пустого храма
И кроткий свет мерцающих лампад,
И дымку легкую седого фимиама
Под сводами таинственных аркад.
Глубокий мир, печаль и всепрощенье
Любовно светятся в очах святых икон,
И воздух вздохами любви и сокрушенья
Как будто весь пропитан, напоен.
Стихает боль души и ропот озлобленья,
И я склоняюсь в прах, с молитвою без слов,
И веру теплую, и слезы умиленья,
В душе измученной я ощущаю вновь.
И на меня с улыбкой неземной
Пречистый светлый лик заботливо взирает
И ласково склоняясь надо мной,
Младенец-Бог ко мне объятья простирает!