в телефо-патефонном потрескивающем «не грусти»
слышится равнодушие большее, чем в «прости» -
выпаленном ненароком, выпавшем из-за губ
громко (подковой венчающей вход в избу)
неудержимо (солью стекающей из горсти)
складываешься предметами в акростих
когда в кухне лишь кран да окно да прудом пруди
пыли на лампе (где же ты, алладин?)…
да… и еще времени ухающего в груди…
внутриутробное «если» рождает упругий звук
словно ось позвоночника вытянутая в тетиву
и сорваться готовая - стоит лишь сделать знак
дотянуть бы до сумерек, вечера, допоздна
чтоб с разбегу лицом (так привыкла) упасть в траву
и лежать. не слышать/не знать как тебя зовут
вросшей в плод кожурой лимона закрыть глаза
разложиться на пазлы, ребусы, полюса -
не внимать чужеземным словам, сочащимся из засад
пока ты молча спишь и не веришь мне, Валтасар…