Поставлю в комнате своей мольберт,
Достану краски старые с кистями.
Я вам сегодня нарисую Смерть,
С ее костлявыми руками и когтями.
Ее намного проще можно показать
Двумя-тремя, но верными мазками,
Чем попытаться честно рассказать
Запутанными, непонятными словами.
О Ней легко нам, правда, рассуждать,
Когда от нас Она далече рыщет,
Когда Ее не нужно нервно ждать,
Что даст отсрочку и других себе отыщет.
Сегодня Смерть свирепо правит бал,
Танатовское жутко расплодилось племя.
Не то подземный повылазил весь кагал,
Или с иных миров прислали к нам на время.
Она свою сменила прежнюю одежду,
Но, как и раньше, от Нее могильный хлад,
Но точно также убивает холодно надежду
И жизнь… рисую фиолетовый оклад.
Она не носит больше траурный наряд,
Не виден белый полированный скелет,
Но тот же трупный запах, трупный яд…
И подойдет зеленовато-желтый цвет.
Но чистых не найдете вы цветов –
Кругом черно-коричневая смесь.
Лишь красный с белым – для цветов –
Чисты остались на мгновенье здесь.
Увидел смерти безобразный я оскал
В посмертной маске испустивших дух
Незримый кто-то грубо душу вынимал,
А Смерть хихикала, казалось, вслух.
И в ритуальной скорби и печали,
Когда смеяться, право слово, грех,
Она у нас трясется за плечами –
Я слышу Смерти леденящий смех…